Смерть в облаках. Убийства по алфавиту. Убийство в Месопотамии. Невероятная кража. Родосский треугольник

Он вынул маленькую книжечку и что-то неторопливо записал. Затем, напевая себе под нос, заспешил прочь.

Теперь он несомненно направлялся в Блумсбери[56]. Время от времени он оглядывался, и преследователи видели, как шевелятся его губы.

— Тут что-то есть, — заключила Джейн. — Он сильно расстроен. Говорит сам с собой и не замечает этого.

Когда он остановился у перехода в ожидании зеленого света, Норман и Джейн рискнули подойти совсем близко.

Верно: мистер Кленси говорил сам с собой. Лицо у него было бледное, напряженное. Норман и Джейн разобрали несколько невнятных слов:

— Почему она не говорит? Почему? Должна быть причина…

Когда они перешли улицу, мистер Кленси сказал:

— Теперь понятно. Конечно же. Поэтому и надо, чтобы она замолчала!

Джейн яростно подтолкнула Нормана.

Теперь мистер Кленси шел быстрым размашистым шагом. Плащ его безнадежно волочился по тротуару. Писатель завершал путь, очевидно, не замечая своих преследователей.

Наконец с обескураживающей внезапностью он остановился у какого-то дома, открыл ключом дверь и вошел.

Норман и Джейн переглянулись.

— Он здесь живет, — сказал Норман. — Кардингтон-сквер, сорок семь. Этот адрес он назвал на дознании.

— Может, он вскоре снова выйдет, — сказала Джейн. — Вообще-то, мы что-то все-таки услышали. Какую-то женщину хотят заставить молчать, а другая не хочет говорить. О, Боже, это ужасно похоже на детективный роман.

— Добрый вечер, — донесся до них голос из темноты.

Сказавший это сделал шаг вперед. Фонарь высветил великолепнейшие усы.

— Eh bien, — сказал Эркюль Пуаро. — Прекрасный вечер для охоты, не так ли?

Глава 15

В Блумсбери

Молодые люди невольно вздрогнули. Первым оправился Норман Гейл.

— A-а, это же мосье… мосье Пуаро, — сказал он. — Вы все еще стараетесь обелить себя, мосье Пуаро?

— Ах, вы помните наш разговор! И вы заподозрили бедного мистера Кленси?

— Как и вы, — нашлась Джейн, — иначе бы вас не было здесь.

Пуаро задумчиво посмотрел на нее.

— Вы когда-нибудь размышляли об убийстве, мадемуазель? Размышляли со стороны — бесстрастно и хладнокровно?

— До недавнего времени подобные темы меня не интересовали, — ответила Джейн.

Эркюль Пуаро кивнул.

— Понимаю, зато теперь интересуют, поскольку убийство коснулось вас лично. Но я — я занимаюсь этим уже много лет. И у меня выработался собственный взгляд на такие вещи. Как по-вашему, какая главная задача стоит перед тем, кто пытается раскрыть преступление?

— Поимка убийцы, — сказала Джейн.

— Свершение правосудия, — сказал Норман Гейл.

Пуаро покачал головой.

— Есть вещи поважнее. Правосудие — это, конечно, замечательное слово, только иногда трудно понять, что под ним подразумевается. По-моему, самое главное — снять подозрение с невиновных.

— Ну, разумеется, — подхватила Джейн. — О чем тут говорить. Если кого-то ложно обвинили…

— Даже не это. Может не быть никакого обвинения. Но в таком случае, пока не будет признан виновным конкретный человек, все остальные, связанные с убийством, будут так или иначе страдать.

— Как это верно, — выразительно сказал Норман Гейл.

— Ну еще бы не верно! — воскликнула Джейн.

Пуаро поглядел на него, потом на нее.

— Понятно. Вы с этим уже столкнулись.

Неожиданно он оживился.

— Ладно, пора заняться делами. Так как цель у нас одна, давайте объединим усилия. Я собираюсь нанести визит нашему хитроумному другу мистеру Кленси. Я бы попросил мадемуазель сопроводить меня — под видом моей секретарши. Вот, мадемуазель, карандаш и записная книжка для стенограммы.

— Я не знаю стенографии, — выдохнула Джейн.

— Еще бы! Но вы человек сообразительный, разумный — вы ведь можете изобразить подходящие закорючки. Так? Прекрасно. Ну а мистер Гейл пусть встретит нас, скажем, через час. Допустим, на втором этаже «Монсеньора»[57]. Воn![58] Тогда и обменяемся впечатлениями.

И он шагнул вперед и нажал на звонок.

Джейн, слегка ошарашенная, сжимая записную книжку, последовала за ним.

Гейл открыл рот, явно намереваясь воспротивиться, но передумал.

— Хорошо, — сказал он. — Через час у «Монсеньора».

Дверь открыла грозная пожилая женщина в черном.

— К мистеру Кленси, — сказал Пуаро.

Она отступила, впустив их.

— Что сказать, сэр?

— Мистер Эркюль Пуаро.

Суровая женщина провела их на второй этаж.

— Мистер Эр Кюль Протт, — объявила она.

Пуаро сразу оценил искренность мистера Кленси, сообщившего тогда в Кройдоне, что дома у него беспорядок. В длинной, в три окна, комнате с полками и книжными шкафами вдоль стен царил невероятный хаос. Повсюду были разбросаны бумаги, папки, бананы, пивные бутылки, раскрытые книги, диванные подушки, тромбон, фарфоровые безделушки, гравюры и множество самопишущих ручек всех цветов и форм.

Посреди этой неразберихи мистер Кленси сражался с фотокамерой и рулончиком пленки.

— Боже мой, — произнес мистер Кленси, когда ему сообщили о посетителях. Он отложил камеру, и скатившаяся на пол пленка сразу же развернулась. Он приветственно протянул руки. — Очень рад видеть вас, честное слово.

— Надеюсь, вы меня помните? — начал Пуаро. — Это моя секретарша мисс Грей.