Смерть в облаках. Убийства по алфавиту. Убийство в Месопотамии. Невероятная кража. Родосский треугольник

Мистер Кленси. Результат — хороший, — ожидает, что заработает на книге об этом убийстве.

Доктор Брайант. Результат — хороший, если РТ 362.

Мистер Райдер. Результат — хороший, ибо подработал на статьях об убийстве, что помогло фирме удержаться на плаву. Также хороший, если Райдер ХВБ 724.

Мосье Дюпон. Результат — отсутствует.

Мосье Жан Дюпон. То же самое.

Митчелл. Результат — отсутствует.

Дейвис. Результат — отсутствует.

— И что это вам дает? — скептически спросил Джепп. — Не думаю, что написать «Я не знаю. Я не знаю. Я не могу сказать» — значит приблизиться к цели.

— Это дает четкую классификацию, — объяснил Пуаро. — В четырех случаях — у мистера Кленси, мисс Грей, мистера Райдера и, думаю, сюда можно прибавить леди Хорбери — налицо положительный результат. В случаях мистера Гейла и мисс Керр — результат отрицательный. В четырех случаях, насколько известно, нет никакого результата — и в одном, у доктора Брайанта, результат то ли отсутствует, то ли явно положительный.

— И что из этого? — спросил Джепп.

— Из этого следует, что мы должны продолжать поиски, — ответил Пуаро.

— Не основываясь почти ни на чем, — мрачно проговорил Джепп. — А главное, мы не стронемся с места до тех пор, пока не получим то, что нам нужно, из Парижа. Разрабатывать надо сторону Жизели. Клянусь, я добился бы от этой служанки больше, чем Фурнье.

— Сомневаюсь, друг мой. Самое интересное в этом деле — личность покойной. Женщина без друзей, без родных, без, так сказать, личной жизни. Женщина, которая когда-то была молодой, любила и страдала и затем недрогнувшей рукой захлопнула ставни — и с прошлым было покончено; ни фотографии, ни сувенира, ни безделушки. Мари Моризо стала мадам Жизелью, ростовщицей.

— Вы думаете, ключ к разгадке в ее прошлом?

— Может быть.

— Он бы нам ох как пригодился! В этом деле нет никаких улик.

— Нет, друг мой, улики есть.

— Духовая трубка, конечно…

— Нет-нет, не духовая трубка.

— Так давайте ваши идеи относительно улик!

Пуаро улыбнулся.

— Я дам им названия — подобные названиям романов Кленси: «Свидетельство осы», «Свидетельство в багаже», «Свидетельство лишней кофейной ложечки».

— Дурите, — добродушно проворчал Джепп и все же спросил: — А что там насчет кофейной ложечки?

— У мадам Жизели на блюдце было две ложечки.

— Говорят, это к свадьбе.

— В данном случае, — сказал Пуаро, — к похоронам.

Глава 22

Джейн переходит на новую работу

Когда Норман Гейл, Джейн и Пуаро встретились за ужином после истории с «шантажом», Норман с облегчением услышал, что его услуги в качестве «мистера Робинсона» больше не потребуются.

— Он умер, добрый мистер Робинсон, — сказал Пуаро и поднял бокал: — Давайте помянем его.

— Requiescat in расе[78],— усмехнулся Норман.

— Но что случилось? — потребовала разъяснений Джейн.

Пуаро улыбнулся.

— Я узнал то, что хотел узнать.

— Она была связана с Жизелью?

— Да.

— Это было ясно и после моего разговора с ней, — сказал Норман.

— Истинно так, — подтвердил Пуаро. — Но мне требовался полный и подробный рассказ.

— И вы его получили?

— Получил.

Молодые люди посмотрели на него вопросительно, но Пуаро, явно напрашиваясь на возражения, пустился в рассуждения об отношениях между жизнью и профессией.

— В сущности, люди не так часто, как можно было бы подумать, занимаются несвойственным им делом. Большинство, что бы они вам ни говорили, выбирают именно тот род занятий, к которому втайне имеют склонность. Какой-нибудь клерк заявит вам: я так хотел бы быть путешественником — спать под открытым небом в далеких странах. Но, поговорив с ним, вы обнаружите, что он просто любит читать о путешествиях в приключенческих романах, но всему предпочтет безопасность и скромный комфорт своей «постылой» конторы.

— Вас послушать, так мое желание поездить по миру — одно притворство, — возразила Джейн, — а истинное мое призвание — возиться с чужими прическами; так вот, это неправда.

Пуаро улыбнулся ей.

— Вы еще молоды. Естественно, поначалу человек пробует одно, другое и третье, а уж окончательно останавливается на том образе жизни, который он предпочитает.

— Допустим, я предпочитаю быть богатой!

— Ну, это сложнее.

— Я с вами не согласен, — сказал Гейл. — Я стал зубным врачом по инерции, не по выбору. Мой дядя был зубным врачом — он хотел взять меня в свое дело, но я искал приключений и хотел повидать мир. Я ни в какую не желал быть дантистом и поехал в Южную Африку — фермерствовать. Ну, из этого ничего путного не получилось — не хватило опыта. Пришлось принять предложение старика, я вернулся и вступил в его дело.

— А теперь вы снова надумали оставить свою профессию и уехать в Канаду. У вас явная слабость к доминионам![79]