Смерть в прямом эфире

Вэл следит взглядом за каждым из них, но в итоге останавливается на самой разговорчивой зубастой женщине, чтобы побеседовать с ней отдельно, без присмотра группы. После чего обращается к Дженни:

– Вижу, ты знаешь всех.

Вэл отмечает, за каким столом обосновалась цель, и решает дождаться, пока та направится в туалет, и подкараулить в одиночестве. В идеале – немного позднее, когда она выпьет.

– Я жила здесь всю жизнь. Поэтому знаю и их имена, и имена их детей, и род занятий, и машины, которые они водят, и какие зарплаты у мужей любой из присутствующих в зале дам. И даже стоимость новых кухонь в их домах, – Дженни бросает неодобрительный взгляд на приближающегося к ним мужчину, и тот немедленно меняет направление. – И всё же нет, никого тут я не знаю по-настоящему. И они не знают меня, – она потирает лоб. – Прости, настроение испортилось. О боже, только не мэр. Не могу допустить, чтобы он загнал меня в угол. Не тогда, когда я так одета, – и она разворачивается, чтобы сбежать.

Глава города – именно тот человек, с которым Вэл непременно нужно поговорить. Толпа расступается перед ним, пока тот обменивается рукопожатиями и похлопывает по плечам встреченных. Он уже немолодой, очень высокий и сухопарый. Седые волосы зачесаны назад с выдающегося лба.

Вэл отпускает локоть Дженни, шагает прямо к мэру, протягивает ему ладонь и приветствует:

– Добрый вечер! Я…

– Я знаю, кто ты, малышка Валентина, – он пожимает предложенную руку и дергает на себя собеседницу так резко, что она теряет равновесие.

А еще теперь приходится смотреть на старика под неудобным углом, выворачивая шею. Да и стоять настолько близко некомфортно. Хотя мэр очень худой, теперь становится ясно: дело скорее в восприятии из-за роста, никакой хрупкостью здесь и не пахнет. Глубоко посаженные глаза пронизывают насквозь, морщинки вокруг них образовались из-за постоянных улыбок, а отчетливая складка между темными бровями – видимо, от необходимости хмуриться.

Мэр крепко стискивает руку Вэл, прижимая ее к себе почти вплотную. Она не может сделать даже шага назад, чтобы создать более комфортное пространство между ними. Дженни правильно поступила, приняв решение избежать встречи.

Старик одаривает заложницу более отеческой улыбкой, чем та когда-либо видела от папы, и это приводит в ярость. Отеческое и снисходительное отношение – близкие родственники.

– Ты, наконец, вернулась к нам, – слова мэра звучат ровно и заученно, будто он репетировал их.

– Не могу поверить, что в пустыне существует такой бриллиант, как этот город, – Вэл улыбается настолько весело, насколько способна. Если использовать лесть, он скорее проникнется расположением и потеряет осторожность. – Я удивлена, что раньше никогда о нем не слышала.

Тактика явно срабатывает: собеседник кивает и подхватывает тему.

– О, да! Благодать – уникальное место! Тебе известна история основания Юты? Да и многих других городов на юго-западе вплоть до Мексики?

Конечно, он игнорирует факт, что эти земли уже были заселены, но Вэл нужно, чтобы мэр продолжал говорить.

– Не очень-то хорошо. И с радостью узнала бы больше о Благодати и истории появления телевизионной передачи.

– Мы еще доберемся до нее, обязательно доберемся. Но сначала следует вернуться к истокам. Тебе известно, кем был Бригам Янг[8]?

– Конечно. – В его честь названы несколько колледжей, кажется, мормонские, хотя Вэл не слишком интересна личность давно умершего моралиста.

– После прибытия поселенцев в Юту он отправил своих последователей из Солт-Лейк-Сити. Предполагалось, что каждая группа осядет в дне пути от предыдущей и проторит протяженные и безопасные маршруты для других. Что-то вроде паутины вокруг центра, где Янг сидел как большой жирный паук.

Должно быть, Вэл выдает свое удивление, услышав неожиданное критическое замечание, потому что мэр заговорщически улыбается ей прежде, чем продолжить:

– Большинству не известно, что те, кто заслужил неприязнь старого Бригама, отправились в самые суровые места. Он держал всех в ежовых рукавицах и не терпел даже малейшего посягательства на свою власть. Бросившие ему вызов или слишком популярные в народе немедленно высылались из Солт-Лейк-Сити. Первые семьи, прибывшие в Благодать, получили распределение сюда в качестве наказания, веришь ли.

– Но тут так красиво! – с сомнением произносит Вэл.

– Сейчас да! Раньше же – нет. Представь себе: мой прапрапрапрапрадед изгнан в суровую пустыню с поручением основать здесь поселение. Но вскоре он понял, что поймал удачу за хвост, когда получил откровение с небес: правда, могущество и даже рай на земле ждали того, кто осмелится их взять. Ангелы повсюду – нужно лишь суметь их разглядеть. И заключить сделку с ними. Мои предки обрели место, о котором даже Бригам не смел мечтать, а в придачу куда больше власти, чем он надеялся заполучить, отгоняя от ее крупиц любого конкурента. Ему не удалось заставить нас замолчать! И наше влияние распространилось куда дальше, чем его.

– С чего вы взяли? – интересуется Вэл.