Смерть в прямом эфире

Вэл хочется вырваться. Ладонь становится горячей и чешется, а столь длительный физический контакт вызывает отвращение. Мэр не дал прямого ответа. Не исключено, что Китти пострадала на съемках, но ее перевезли в другое место для получения возможности откреститься от несчастного случая. Тогда фраза об отсутствии смертей на передаче получила бы формальные основания. Хотя, опять же, сама Вэл много лет считала погибшей мать лишь из-за размытой формулировки слов отца. Не происходит ли то же и сейчас? Разве Дебра открытым текстом подтвердила, что младшая дочь умерла? Вэл никак не могла вспомнить. Однако все ее друзья заявили в один голос, что Китти погибла.

– Если моя сестра не пострадала, то что тогда случилось? Где она?

– Во всём виноват твой отец, само собой, – мэр хмурится.

– Он убил Китти? – Неправда! Да и сроки не сходятся, если верить словам остальных. Но они были еще детьми и могли ошибаться. Вдруг пожар на самом деле разгорелся до их отъезда, а повесили всё на папу…

– Нет, нет. Что это за мрачные разговоры о смертях и убийствах? Ты сама себя накручиваешь до истерики без малейшего повода. Успокойся. Теперь ты здесь и сумеешь всё исправить. Вернуть всё на свои места. – Хватка мэра усиливается, он прижимает Вэл вплотную. – Ты обязана нам, согласна?

– Дорогой, у нас проблема, – женщина с волосами, высветленными до безжизненного желтого оттенка, берет под локоть мэра.

– Долг зовет! Добро пожаловать домой, Валентина, – он запечатлевает поцелуй на лбу девушки и до того, как она успевает отшатнуться, исчезает в толпе.

Хави подкрадывается сзади. За ним следует Маркус.

– Тут не наливают алкоголь, представляешь? – он недовольно сверлит взглядом бокал в руке. – Это газированный сок. Кажется, организаторы до сих пор считают нас маленькими только потому, что мы когда-то участвовали в детской передаче.

– Что сказал мэр Хэндси? – интересуется Хави.

Вэл вытирает лоб тыльной стороной ладони, уже жалея, что не надела то идиотское болеро, которое могло хотя бы немного защитить от прикосновений мерзкого старика.

– Он заверил меня, что винить за случившееся с Китти нужно исключительно моего отца. А еще добавил, что она не погибла на съемках. Так она умерла или нет? Из-за папы? Или из-за меня?

Хави качает головой.

– Я не слишком четко помню многое из происходившего в последних выпусках, но уверен в одном: тебя там не было. Ты уже уехала к тому времени.

– Это правда, – кивает Маркус.

– Но Китти умерла? – Часть Вэл осмеливается надеяться на лучшее.

В конце концов, друзья тогда были еще слишком маленькими и могли запомнить всё неправильно.

Маркус берет ее за руку. Его прикосновение, в отличие от мэра, не кажется ни властным, ни высокомерным – это жест поддержки и заботы.

– Мне не нравится думать о прошлом: фрагменты воспоминаний складываются в какую-то бессмыслицу. Но я знаю, что Китти покинула нас. И когда это случилось, тебя там не было. Как и твоего отца. Мы остались там одни.

– Кто это – «мы»?

– Круг друзей и он, – отвечает Хави.

– Ты имеешь в виду Господина…

– Не называй его! Твое правило, – напоминает он.

Вэл решает, что секреты ни к чему. Учитывая предупреждения Хави и заверения Маркуса, она не думает, что те пытаются каким-то образом подставить ее.

– А кто это вообще такой? Можно с ним поговорить? А со съемочной бригадой, которая работала в тот день? Или режиссером? Хоть кто-то из них сейчас здесь?

– Это было так давно, – беспомощно пожимает плечами Маркус. – Я не помню с передачи никого, кроме нас пятерых и Китти.

Хави повторяет жест, после чего вытаскивает из кармана пиджака флягу.

– Кажется, я всё же ошибался насчет того, что не потребуется проносить с собой спиртное. К счастью, необходимое всегда при мне.

И, отпив, протягивает ее Вэл.

Она тоже делает глоток, желая, чтобы Маркус не был так уверен в смерти Китти. Желая, чтобы сохранилась хоть призрачная надежда встретиться с сестрой. И сожалея, что не решилась выглянуть в коридор отеля после кошмара, просто чтобы убедиться: она не стоит там и не ждет.

Хави отпивает из фляги снова и протягивает ее Маркусу, обводя недовольным взглядом зал.

– Со мной все только и хотят поговорить о том, какая это честь – состоять в фирме, где работал стервозный хищник Харрелл до того, как его назначили в Верховный суд. Но лично мне гораздо большим поводом для гордости кажется знаете что? То, что я запер говнюка в туалете на рождественской вечеринке, – Хави расплывается в довольной улыбке.

Маркус салютует флягой, делает глоток и отдает ее Вэл.

Никто здесь не станет рассказывать о передаче. Однако отрицание мэром факта смерти Китти – сама по себе улика, что он связан либо с самим несчастным случаем, либо с его сокрытием. Иначе зачем лгать?

– О, нет, сюда идет моя мама, – Маркус напрягается, когда одна из множества крашеных блондинок прокладывает путь через толпу прямо к ним. – Она начнет спрашивать про мою бывшую жену и вспоминать, каким счастливым я был в браке. Подразумевая, какой счастливой была она сама, когда всё шло согласно ее представлениям о правильном.