Смерть в прямом эфире

Вэл бредет к самому темному углу парковки и останавливается на границе пустыни, спиной к Благодати. Все гости мероприятия просто молча наблюдали за нападением и про себя одобряли его, даже если и не присоединились. Они ненавидели чужачку. Это чувствовалось сразу, еще когда она только шла через толпу, напоминая самой себе отрицательный полюс магнита. И потом ощущение лишь усугубилось из-за того, как держал ее руку мэр: стремясь не поприветствовать, а подчинить.

Вне зависимости от того, ненавидят они Вэл из-за ее отъезда со съемок в детстве или из-за чего-то большего, ясно одно: никто в этом городе не поможет ей выяснить, что случилось с Китти. Мэр точно знает. Как наверняка и прежние участники проекта. Не исключено, что им всем что-то известно. Без разницы. Вэл не сумеет выудить из них детали произошедшего. Она способна справиться со злобой и высокомерием, но с неприкрытой ненавистью? Как обернуть ее себе на пользу?

И всё же сегодняшний вечер прошел не совсем впустую. Мэр заявил, что вреда не причиняли ни одному послушному ребенку, что намекает на возможность ущерба для противоположной категории детей. Но если это правда, то почему Вэл по-прежнему жива, а Китти – нет? Если верить Дебре, то именно младшая из дочерей была хорошей.

– Эй! – слышится оклик Хави, который бежит через парковку по направлению к подруге.

– Что за фигня там творилась? – спрашивает она, когда он оказывается рядом.

– Без понятия, – качает он головой, осматриваясь по сторонам и обводя взглядом небо. – Мне нужно возвращаться и помочь Дженни, но я ускользнул под фальшивым предлогом, чтобы предупредить тебя наедине: будь осторожна. Ни с кем не разговаривай. Считай, что за тобой постоянно наблюдают и записывают на камеру. Здесь что-то происходит.

– Но что?

– Когда со мной связались по поводу встречи, я задумался: почему именно сейчас? И провел небольшое расследование. Никто никогда не пытался выяснить, что случилось с Китти. Никого не арестовали и даже не обвинили. Да что там: в газетах нет ни единой статьи об этом.

Быстрый поиск в интернете сообщил Вэл то же самое, однако Хави располагает более обширными ресурсами и доступом к официальным документам.

– Никого это не волновало, – шепчет она.

– Мне кажется, организаторы используют нашу встречу и идиотский подкаст, чтобы выстроить собственную версию событий. Чтобы повесить смерть Китти на кого-то из нас и получить возможность спокойно перезапустить передачу.

– И я идеальный кандидат. – Улыбка Вэл выходит безжизненной. – Непослушная и дерзкая старшая сестра. Они смогут свести всё к семейной драме и откреститься от собственной причастности. Я даже со стороны выгляжу виноватой: сбежала и пряталась много лет. Неудивительно, что все так радуются моему приезду.

Хави выглядит угрюмым и явно согласен с оценкой ситуации.

– Мы все знаем, что тебя там не было, когда… всё произошло.

– Но доказательства отсутствуют, – появляется первая светлая мысль за вечер. – Готова поспорить, что именно кто-то из организаторов спалил студию, чтобы уничтожить записи и улики. Это сделали они, а не я.

– Доказательств, может, и нет, но зато есть свидетели. Ошибка этих уродов заключается в том, что они позвали и нас тоже. Мы не позволим им тебя подставить.

Вэл невесело смеется.

– Дженни первой бы толкнула меня под поезд, машинистом которого была бы ее мать, судя по всему.

– Какой бы наша подруга тебе ни казалась, главное ее качество – верность. Она бы никогда так с тобой не поступила, – Хави ободряюще сжимает плечо Вэл прежде, чем потрусить обратно к гостинице.

Однако он ошибается – ни один из них не знает друг друга. Даже если Дженни и могла считаться верной в детстве, то сейчас она является частью сообщества Благодати.

Вэл желает, чтобы пустыня вторглась на идиллическую территорию города и покрыла всё это фальшивое место песком и пылью, выдула краски и жизнь из красного кирпича и зеленых лужаек. Стерла всю ложь Благодати и заменила суровой правдой реальности. Неизменная и постоянная пустыня всегда была рядом, как бы люди ни пытались ее не замечать.

Вэл опустошена. Снаружи холодно, и ее расцарапанные щеки горят. Может, авто Айзека не заперто.

И снова он выручает ее. Она открывает дверцу со стороны пассажира, и на глаза попадается пластиковый пакет на заднем сиденье. Бурчание в желудке напоминает, что ей не удалось ничего поесть на торжестве. Может, остались закуски с заправки?

Но находка оказывается даже приятнее. Вэл смеется, вытаскивая тот абсурдный плед с изображением Моны Лизы. Их с Айзеком личная шутка согревает и в буквальном, и в переносном смысле. Накинув покрывало на плечи и завернувшись в него, девушка блаженно зажмуривается. По-прежнему хочется есть, но теперь хотя бы тепло. Благодаря лучшему в мире парню.