Смерть в прямом эфире

Покой нарушает резкое постукивание по окну. Вэл вздрагивает и открывает глаза. Снаружи переминается с ноги на ногу женщина. Не мать Дженни, слава богу. Но в Благодати никому не следует доверять. Боковое стекло с неработающим подъемником опустить нельзя, и сначала даже появляется желание просто покачать головой и велеть незнакомке уходить. Но… она не выглядит злой – скорее напуганной. И одета не для праздника: в кардиган и джинсы, а на ногах – практичные кроссовки. Поэтому Вэл осторожно выбирается из машины. Женщине уже за шестьдесят или даже семьдесят, белая. Она что-то прижимает к груди.

– Валентина.

– Мы знакомы?

Внезапно перед внутренним взором всплывает недавнее воспоминание: именно эта женщина гналась за Айзеком в трейлерном поселке. Вэл невольно пятится, но натыкается на автомобиль. В этом городе что, все с приветом? И все стремятся наброситься на нее?

– Тебе нужно посмотреть это, – произносит незнакомка.

Вэл слегка расслабляется, услышав голос. Он звучит грустно и немного нервозно, но точно не озлобленно. Женщина протягивает узкий черный прямоугольник. Старая кассета VHS-формата без маркировки и коробки.

Несмотря на желание принять предмет, Вэл не спешит этого делать.

– Что там?

– Не рассказывай им, пока сама не посмотришь, – собеседница обеспокоенно оглядывается через плечо.

– Не рассказывать кому? Людям с торжества?

– Своим друзьям. Остальным членам круга. Они не поймут. Не смогут. Пока нет. Но ты заслуживаешь… вы все заслуживаете знать правду.

С колотящимся сердцем Вэл берет кассету. Словно освободившись от тяжкого груза, женщина выпрямляется и поднимает взгляд. Она кажется знакомой, причем не только из-за предыдущего столкновения в трейлерном парке. Но вспомнить ничего не удается.

– Мы встречались раньше? – спрашивает Вэл. – Например, на передаче тридцать лет…

Невдалеке раздается стук от резко распахнутой двери, заставивший собеседницу вздрогнуть и поспешить прочь, огибая припаркованные машины. Но не в направлении города, а прямиком в пустыню. Вскоре силуэт растворяется в вечерней мгле.

До Вэл доносится голос Хави. Друзья идут к ней.

Она прячет кассету под плед с Моной Лизой, прижимая к груди, совсем как недавно вручившая предмет женщина. Интересно, она так держала его из желания сохранить секрет или потому, что считала вещь ценной?

Рядом с Хави шагает Айзек, а завидев Вэл, переходит на бег.

– Ты как?

– Я в порядке, – привычная ложь легко срывается с губ.

Однако, в отличие от папы, Айзек не спешит поверить. Он пристально смотрит на Вэл и, заметив царапины на ее лице, хмурится с возросшим беспокойством.

Хави догоняет друга и присоединяется к ним.

– Маркус помогает Дженни собрать вещи в номерах. Она чувствует себя ужасно виноватой из-за скандала.

– Эй, если бы мне давали по доллару за каждую неприятную встречу с чьей-то матерью, то у меня бы накопилось сегодня уже целых два, – пожимает плечами Вэл.

Вознаграждением ей становится мрачный смешок Хави.

– Повезло, что избежала знакомства с нашими. Иначе счет дошел бы до четырех.

– Можем мы убраться отсюда? – спрашивает она.

– Куда? – уточняет Айзек, хотя его собственные пожелания выдает резкий поворот головы в направлении странного здания.

Вэл точно знает, где оно находится. Чувствует его гул в груди. Зов необычного дома, стоящего на страже пустыни. Ждущего их.

Необычного дома с телевизорами и кассетными видеомагнитофонами на каждом этаже.

Держать подарок незнакомки в секрете от друзей кажется неправильным, но разве Хави сам не рекомендовал поступать так, словно за ними всё время наблюдают? Как бы Вэл ни доверяла парням, женщина тоже настаивала на сохранении тайны. И это предупреждение проникло глубоко в душу, заражая паранойей. Когда станет ясно, что именно записано на кассете, можно будет решить, как действовать дальше. И кому еще можно показать видео.

– Обратно в тот дом, если никто не возражает. Единственное место, где я хочу очутиться, – это в кругу друзей.

* * *