Смертельное пирожное

— Но, Ариан! — возмутилась она, пытаясь отстраниться, но он крепче удержал её, в его глазах искрился лёгкий, почти мальчишеский огонёк.

— Да-да, именно так, — упрямо подтвердил он. — Запру и буду наконец спокоен.

Она не выдержала и рассмеялась, чувствуя, как в этот момент всё, что было пугающим и опасным, растворилось, оставив только его объятия и безграничное чувство защищённости.

Эпилог

Габриэлла стояла перед зеркалом, чуть склонив голову к плечу, и не могла не улыбаться, разглядывая результат. Её волосы легли в мягкие, лёгкие локоны, обрамляя лицо именно так, как она любила — просто и естественно. Казалось, что такая прическа настраивала её на нужный лад: она была готова принять восхищённые взгляды и, если потребуется, отразить любые трудности. Её глаза искрились весельем, а на лице был едва заметный румянец — такой эффект всегда добавляет не только косметика, но и абсолютное, безмерное счастье.

Да, сегодня она была красивее, чем когда-либо. Конечно, сияющий макияж тоже внёс свою лепту, но что действительно выделяло её из толпы — это то самое счастье, неподдельное и почти неприличное. Настолько радостной она себя не помнила даже в минуты лучших побед над заклятиями или сложнейшими рецептами зельеварения. Да и в конце концов, это был именно тот день, когда её ждал самый главный союз, на который она когда-либо решалась.

Подумав об этом, Габриэлла снова погрузилась в воспоминания о тех событиях, что вели её к этому дню, как ступени, одна за другой. Всё завершилось в тот момент, когда они с Арианом, измотанные, но наполненные невероятным чувством триумфа, вернулись к нему домой после победы над Мастером. Было уже почти утро, так как после поимки преступников дел оказалось даже больше, чем во время самого сражения. Бесконечный сбор улик, допросы, освидетельствования — казалось, конца и края этому не будет. В какой-то момент она просто устала считать, сколько раз видела злосчастную камеру, где удерживали пособников Мастера, и сколько лиц светилось в магическом свете, озаряя мрачные коридоры.

Но как только напряжение битвы сменилось сладким облегчением, они, наконец, телепортировались в его дом, усталые и разбитые, но удивительно спокойные. Ещё на пороге каждый держал свою броню: Габриэлла с её неприступной внешностью и Ариан с профессиональным самоконтролем. Они словно боялись расслабиться даже друг перед другом. Но как только их окружила тишина, их "брони" медленно начали трескаться.

— Габриэлла, — позвал он, и в его голосе не было той холодной уверенности, которая сопровождала его каждый день на службе. Он смотрел на неё серьёзно, и в глазах читалось какое-то неведомое напряжение. — Останься сегодня здесь. Пожалуйста.

Габриэлла поначалу опешила. Конечно, она не собиралась прямо сейчас возвращаться в свою кондитерскую и заниматься утренним открытием. Но в глубине души было и чувство, что Ариану нужно отдохнуть после всего пережитого. А она… что ж, оставаться здесь было одновременно волнительно и неизведанно. Ощущение, что что-то важное зависело от её ответа, заставило её сердце затрепетать. Но как только она посмотрела в его напряжённые глаза — такие, что, казалось, он умолял её своим взглядом — она поняла, что не может и не хочет ему отказать.

Её рука осторожно коснулась его руки, и одного этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы их молчание сменилось чем-то более глубоким. Поцелуй за поцелуем — каждый из которых был признанием, отпускающим напряжение последних дней. Вскоре, не отпуская друг друга, они оказались в ванной комнате, где стояла роскошная чаша, вырезанная из целого куска кварца. Вода уже была набрана, её аромат дополняли лепестки роз, и казалось, что экономка, как и отец Ариана, давно рассчитывали на пополнение в этом семействе.

Поцелуй за поцелуем, шепот признаний — в ту ночь они позволили себе стать кем-то большим друг для друга, чем просто союзники в борьбе.

После той ночи Ариан словно изменился. В его глазах теперь горел огонёк, который она не видела раньше: преданность, забота и… жгучее желание сделать её своей. Баррингтон, казалось, принялся за новую миссию — осаду бастиона по имени Габриэлла. Каждый день её кондитерская утопала в свежих букетах, старательно доставленных его помощниками, которые, казалось, не удивились бы, даже если бы им поручили устроить из лавки целый сад. В её любимом уголке ежедневно появлялась коробка свежей клубники в шоколаде — он знал её слабости, как никто.

Но на этом он не останавливался. Каждый вечер Ариан находил новый способ удивить её — упрямый, решительный, он словно хотел показать, что все заклинания романтики, известные в этом мире, предназначены именно для неё. То он водил её по вечернему городу, даря ощущение уединения посреди его обычной суеты, то устраивал пикники под звёздным небом, не забывая принести её любимое горячее какао. Или, например, неожиданно организовывал небольшие концерты прямо у неё под окном, где каждый аккорд был похож на обещание.