Смертельное шоу

Нина приблизила губы к санькиному уху и зашептала: "Ему уже сказали, что ты вытащил его из горящего кабинета. Владимир

Захарыч, видимо, потерял сознание после первой вспышки. Мог и вообще погибнуть".

-- Он сказал: "Проси, что хочешь", -- оборвал ее щекотное дыхание по уху мужичок.

-- Мне ничего не нужно.

-- Так и передать?

-- А он что, тоже по губам понимает? -- удивился Санька.

-- Он вас слышит, -- раздраженно пояснил врач. -- У него нет сил говорить. Ожог слизистой горла.

Усилием воли Санька перевел взгляд с губ Буйноса на почерневшую

шею и ощутил, что и его шея окаменела. Слова застряли в ней, будто

тоже превратились в камешки. Показалось, что их можно сплюнуть на

ладонь. Как выбитые зубы.

-- Это... Как его... Ну, спасибо, значит, за хорошие слова, но мне действительно ничего не нужно...

-- Он сказал: "Найди мне его. Найдешь?"

-- Кого? -- не понял Санька.

-- Того, кто организовал покушение, -- тихо ответила за Буйноса Нина.

-- Я вообще-то не следователь. Уже не следователь. Я -- певец, -гордо произнес последние два слова Санька.

-- Он сказал: "Я подчиню тебе всех моих охранников".

-- Я...

-- Он сказал: "Конкурс под угрозой. Если конкурс пройдет, значит,

я выиграю эту регату".

-- Чего выиграет? -- не понял Санька.

-- Регату, -- объяснила Нина. -- Это гонка лодок. Или яхт.

Владимир Захарыч был загребным в четверке распашной. В сборной Союза еще.

-- Он сказал: "Помоги мне".

Что нужно ответить после таких слов, Санька уже не знал. Он вдруг ощутил, что повисшая в комнате тишина -- на стороне Буйноса. Наверное, потому, что тишина была частью Приморска.

Мужичок со старательностью компрессора все шмыгал и шмыгал своим маленьким носиком, но, поскольку делал он это с первого момента появления, то шмыгание не воспринималось чем-то отличным от тишины. Как и вздохи Нины, перемежаемые еле слышным постукиванием врача пальцами по пластику пульта. Слов уже не существовало в мире. Только звуком он мог ответить или отказать, и Санька, кашлянув, кивнул.

-- Он сказал: "Спасибо".

Не говорить же: "Пожалуйста".

-- Он сказал: "Все, что нужно, проси у Нины".

-- Все! Время вышло! -- под хруст коленок встал врач. -- Попрошу освободить палату!

Его белый халат резко закрыл вид на лицо Буйноса, на единственное, что на нем еще жило, -- губы, и Саньке вдруг стало стыдно. Ему показалось, что он предал группу. Они приехали на конкурс побеждать, ну, в крайнем случае, поучаствовать в состязании, как говорится, себя показать и на других посмотреть, и ему совсем не хотелось из конкурсанта становиться сыщиком. Даже если от этого зависела судьба конкурса.

Санька, отвернувшись, пошел к двери, вскинул глаза от туфель Нины, которые он в тесноте боялся подсечь, и вместо белого увидел уже черное. У двери стоял охранник Буйноса, тот самый, что получил от него промеж ног. Он смотрел поверх голов на зарешеченное окно, будто с минуты на минуту ждал броска следующей бутылки, и Санька не стал с ним здороваться. Черный блузон охранника напомнил ему о черной майке Эразма, о том, что группы почти нет, а точнее, нет вообще, и стыд перед Андреем, Игорьком и Виталием немного ослабел.

-- Мы уже заказали новый приз, -- сразу за порогом сказала Нина.

-- Что? -- ничего не услышал Санька.

-- Мы приз новый заказали.

-- А тот?

-- Он весь закоптился, пластиковая платформа сплавилась в комок.

-- "И вы увидите красные кусты. А потом они сольются, и в них погибнет раковина", -- вскинув подбородок, прочел, как молитву, Санька.

-- Ты о чем?

-- Это я так. Вспомнил кое-что.

-- Я рада, что ты поможешь нам.

Он остановился и посмотрел в ее серые глаза долгим, даже слишком долгим взглядом.

-- Ты передумал?

-- Я -- не волшебник. И вообще я приехал сюда выступать, пробиваться, скажем так, на Олимп эстрады. Но у меня от всего, что происходит в Приморске, голова идет кругом. Сначала я думал, что дело только в нас, что какие-то местные бандюги решили обложить нас данью, потом подумал о конкурентах на конкурсе, убирающих самых достойных по их мнению. А сейчас даже не знаю, что думать. Твой шеф, -- он так и не смог при Нине назвать его Буйносом, -- при личной встрече ничего толком мне не сказал. Я даже не знаю, получал ли он угрозы...

-- Получал.

Об ее уверенность можно было разбиться, как о скалу.

-- Какие? Когда?

-- Разные. В последнее время -- с требованиями отказаться от проведения конкурса.

-- Вот как...

-- У Владимира Захарыча много завистников в Приморске. В том числе и среди состоятельных людей. Не всем нравится, что он вторгся в шоу-бизнес. Здесь ведь есть свои люди в этой сфере. Они кормятся на гастролях московских певцов и певиц. До конкурса молодых исполнителей никто из них не додумался. Да и когда объявили об отборе желающих его провести, никто из местных в Москву на тендер не поехал.

-- А кто еще претендовал на проведение конкурса?

-- Два шоу-агентства из Москвы, нижегородская фирма, питерская и кто-то еще. Я тогда еще в оргкомитете не работала.

-- А, вспомнил! Ты говорила, что Буйнос всех сразил поддержкой от мэрии Приморска. Точно?

-- Да. Это сыграло немалую роль.