Смертельный рейс

Когда из дверей дежурной части с криками выскочил милиционер в горящей одежде, когда рухнул плашмя на асфальт, мужчина бросился к нему, срывая на ходу свое пальто. Женщина стала помогать ему сбивать пламя со спины лежащего человека. Еще один милиционер вышел, держась руками за окровавленную голову. Он опустился у стены на землю и громко застонал.

Стали сбегаться люди, из-за угла вылетела милицейская машина, она с визгом тормозов остановилась неподалеку от здания, два милиционера решительно бросились внутрь.

Дальше события развивались, как и было запланировано. Появилась пожарная машина. Пожарные в брезентовых костюмах и блестящих касках начали разворачивать рукава, несколько человек бросились внутрь горящего отделения. Подоспела «Скорая помощь». Раненым и обгоревшим оказывали первую помощь. Почти всех сразу же увозили в больницу. Некоторых на гражданских машинах. В больницах пострадавших при взрыве клали в отдельные палаты, там же ставили охрану, ограничивая контакт пострадавших с другими больными и медперсоналом.

Гримеры поработали на славу. Да и сами «актеры» не подкачали, правдоподобно изображая людей, получивших травмы.

– Все, поехали, – приказал Платов. – В 20:00 старшие групп ко мне с докладом.

Небритый, грязный и злой Сосновский сидел перед печкой-буржуйкой в своей землянке и меланхолично подбрасывал в огонь мелкие щепки. С трудом удавалось сохранять самообладание, не зная, как отнеслась Москва к его предложению, какое решение приняли Платов и Берия. К чему готовиться, как вести себя дальше?

Простая логика подсказывала, что если ты не видишь изменения ситуации, то рациональнее всего не менять линию поведения. Вчера Михаил потребовал водки. Странно, но ему передали поллитровку «Столичной». Всю ее пить Сосновский, конечно, не стал, только для запаха опрокинул граммов пятьдесят, остальное аккуратно вылил за нары на землю и притоптал.

Неподалеку послышалось ржание лошадей. Кто-то приехал, ведь в лагере лошадей не было – это Сосновский знал точно. Ну какие будут новости? Или флаг в руки, или лопату копать себе могилу. Хотя могут и просто прирезать втихаря. Чего шум поднимать, ворон пугать? «Ладно, теперь надо сыграть все точно, – подумал Михаил. – Не важно, каков финал этой пьесы, ребят бы не подставить, не навести подозрения на группу. Черт знает этих лесных жителей, может, они давно за нами наблюдают».

Громыхнул засов, дверь со скрипом открылась, впуская в землянку холод ночного леса. Николай вошел, бросил на стол шапку, присев на корточки возле буржуйки, протянул к огню озябшие руки.

– Добро получено, – коротко бросил он без всяких предисловий.

– На что? – хмыкнул Сосновский. – Просветите! А то я тут в лесу одичал, знаете ли. Света белого не вижу, горячей воды по две ложки в день…

– Ладно, ладно! – недовольно проворчал Николай. – Не стройте из себя эстета и капризного барчука. Идет война, а вы про горячую воду. Тут жизни миллионов людей ничего не значат, а вы о своей с таким трепетом душевным…

– Впечатлили, – перебил его Сосновский. – Пристыжен. Так что случилось?

– Получено добро на дальнейший контакт с вашей организацией. Но сейчас, именно в данный момент, мы вынуждены вести себя осторожно. Здесь, на трассе перегона, слишком серьезно работает советская контрразведка. Поэтому мое руководство считает приемлемым следующий вариант развития контакта. Вы лично отправляетесь в Харбин на консультации. И потом оттуда будете налаживать диалог с вашим руководством.

«Видимо, Платов что-то придумал, – подумал Михаил, изображая меланхоличное равнодушие. – Значит, поверили в серьезность перспектив и пошли ва-банк. И сработали четко. Настолько, что эти поверили. Ладно, теперь мой ход».

– Бабенко! – крикнул Николай, вставая на ноги.

Тут же открылась дверь, и в землянку вошли двое охранников. Один нес большую плетеную корзину, второй – небольшую картонную коробку. На столе загорелась керосиновая лампа, из корзины появились две бутылки водки, кольцо колбасы, сыр, хлеб, овощи. На аккуратно расстеленной газете охранники стали нарезать принесенные продукты. Нашлись даже две приличные стеклянные рюмки. Николай раскрыл поставленную на лежанку коробку.

– Здесь туалетные принадлежности. Завтра приведите себя в порядок, побрейтесь, черт возьми. Поменяйте нижнее белье. Возможности попасть в город у вас уже не будет. Отсюда двинетесь к границе, а там уже по китайской территории будет проще.

– А сегодня вы предлагаете напиться? – кивнул Сосновский на стол.

– Подлечить ваши нервы, – без усмешки ответил Николай. – Я понимаю, что вы тут пережили в ожидании. Самое страшное в нашем деле, когда тебе не верят. Душа рвется. Но теперь все позади. Тем более что нам с вами предстоит перед отправкой многое обсудить. Ну и давайте знакомиться, что ли. Позвольте представиться – ротмистр Кречетов. Арнольд Павлович.