Смертельный рейс

Через полчаса Букатов начал давать показания.

В коридоре особого отдела 1-й перегонной дивизии было пусто. Шелестов и Коган спешили. До рассвета время еще есть, за эти часы нужно многое обсудить и принять несколько важных решений. Идет очередная группа самолетов – бомбардировщики «Дуглас А-20 «Бостон». Идут не пустые. Две группы по шесть машин. Каждая несет около тонны медикаментов и хирургического оборудования для госпиталей.

В кабинете, на столике в углу, горела большая настольная лампа. В креслах со стаканами чая сидели Гончаренко и Буторин. Вошедшие Шелестов и Коган переглянулись.

– Чаевничают! – усмехнулся Максим. – И гостей не ждут?

Гончаренко поднялся, оставив стакан на столе, пожал вошедшим руки. Высунув голову в коридор, приказал принести еще чая и бутербродов.

Буторин тоже встал, теперь было видно, что его левая рука перебинтована.

– Что это? – спросил Шелестов.

– Неудачная засада, – поморщился Буторин. – Готовили мы, а устроили нам. У Федора Силантьевича одного человека ранили сильно. В госпитале, на операционном столе сейчас. А меня ножом. Хорошо, не в брюхо.

– Ушли? – спросил Коган.

– Двое ушли, троих положили. Ребята погорячились. Все неожиданно случилось. Пока я вмешался, уже три трупа. А двое в реку бросились. Куда унесло, не знаю. Мы попытались по берегу преследовать, но там такие места, что ни пешим, ни конным не пройти. Может, и эти двое погибли, а может, выбрались где в низовье. Гончаренко в милицию сведения передал. Участковый обещал поднять мужиков, прочесать местность, но я думаю, что это бесполезно. Тут такие расстояния, что дивизию потерять можно, не то что двоих человек.

На столе появилась тарелка с пирожками и несколько бутербродов с американской тушенкой. Стаканы в металлических подстаканниках парили, наполняя кабинет ароматом крепко заваренного чая.

Гончаренко включил свет и подвинул стулья к своему столу.

– Давайте налетайте. Сегодня у нас делегация американцев была проездом. Вот оставили угощение. Там еще шоколад был, конфеты, но мы все передали в детский интернат.

Минут десять ели и прихлебывали горячий чай молча, потом Шелестов вытер руки носовым платком и заговорил:

– На сегодняшний день мы имеем следующее: разворошили осиное гнездо, но ситуация стала только хуже. Мы вполне могли спугнуть резидентуру, теперь враг затаится, станет работать осторожнее, может вычислить нашу группу. В любом случае мы потеряем инициативу, а у них может быть запасной вариант действий, о котором мы не имеем представления. Сейчас нам нужно спешить как никогда и не ошибаться. Каждая ошибка, каждый неправильный шаг чреват срывом операции и потерей машин на перегоне. Не будем забывать, что в ущерб фронту здесь собраны лучшие, самые опытные пилоты.

– Да, ситуация не очень красивая. – Гончаренко кивнул на Буторина: – Мы знаем, что в лесу минимум две группы диверсантов по восемь-десять человек. Знаем, что у них хорошая связь с городом и с резидентом через его помощников и связников. Они отдают себе отчет, что мы о них знаем и пытаемся ликвидировать. Но задачу им никто не отменял, поэтому, я полагаю, они все же будут действовать. И на дно не лягут.

– Что дал нам арест Букатова и связника? – откашлявшись, сказал Коган. – Во-первых, новую задачу: как скрыть факт ареста заместителя начальника управления комплектации и снабжения? Фигура он не просто заметная, а во многих отношениях – узловая. На него замкнуто большое количество производственных процессов. Я все же больше склоняюсь ко второму варианту, который мы обсуждали. Нужно объявить о его смерти в результате несчастного случая. Так мы выиграем несколько дней, пока будет суета в управлении и заминка во вражеской резидентуре.

– Заподозрят неладное, – с сомнением покачал головой Буторин и пригладил свой седой ежик. – А у нас Сосновский фактически в их руках. Не подставить бы таким ходом Михаила.

– Если будут подозрения, что Букатов арестован, тогда мы точно его подставим, – согласился Гончаренко. – Но ваш Сосновский сейчас в таких дебрях, что связи с ним и с сопровождающими его людьми не будет еще долго. Возможно, до самого Харбина.

– У меня сложилось такое впечатление, – продолжил Шелестов, – что РОВС бросил сюда людей без особой подготовки, собрав всех, кто был под рукой, лишь бы угодить своим германским хозяевам. Как одноразовые сигнальные ракеты, которые нельзя перезарядить. Дернул за шнурок, выпустил ракету, а гильзу выбрасывай. Может, сами диверсанты еще и не поняли, что у них билет в один конец, но кое-кто из их командиров наверняка догадывается. Поэтому они будут выполнять приказ. А Сосновский у них вообще никак с этим делом теперь не связан. Через него они будут пытаться выйти на Москву, усилить там свою резидентуру, если она у РОВСа в Москве есть. Пока все говорит за то, что нет.

– Одна группа обескровлена, – доставая папиросы, сказал Буторин. – Потери, сопровождение Михаила к границе. Но вторая еще сильна и в полном составе. Вот кого нам надо искать. Они – основная ударная сила, а у нас бомбардировщики на подходе.