Смертельный рейс

Гончаренко обвел на карте большой треугольник. Шелестов посмотрел на наручные часы. Самолет разбился примерно два часа назад. Авария или диверсия? А искать самолет придется в любом случае, даже если надежды нет никакой.

– Кто сопровождал почту?

– Сотрудник посольства, наш коллега. Если ты имеешь в виду подозрения, касающиеся его самого, то этим уже занимается Москва. Да-да, я обязан был незамедлительно сообщить о происшествии. Ответ, как ты понимаешь, – приложить все силы к поиску.

– Я пойду с поисковой партией, – не терпящим возражений тоном заявил Шелестов. – Сколько ты намерен сформировать групп?

– Завтра утром выйдут три отсюда. Сегодня, думаю, часа через два, будут готовы группы охотников с Белого Лога. Завтра к вечеру обещали починить и поднять в воздух два самолета У-2. Возможно, получится обе машины радиофицировать. Это все, что можно сделать сейчас.

– Мало, капля в море, – покачал головой Шелестов. – Никакой гарантии, надежда только на чудо.

– Через два дня прибудет рота НКВД из Магадана. За это время я подготовлю десяток проводников из местных. Разработаем маршруты. Это еще десять поисковых групп.

– Ладно, это все работа ногами, а что мы можем сделать головой, Федор Силантьевич?

– Что ты имеешь в виду? – хмуро посмотрел на Шелестова Гончаренко.

– Знаешь, моя хозяйка, тетя Дуся, неграмотная, но умная женщина, постоянно пичкает меня народными мудростями. Она – человек очень наблюдательный, порой видит такие вещи, о которых я даже не задумываюсь. Знаешь, что она мне вчера сказала, когда я ей лопату на черенок насаживал и другим концом себя по лбу стукнул? Похлопала по плечу и говорит: «Оно и в жизни так, Максимушка. У каждой палки два конца».

– Ну и что? – не понял Гончаренко.

– С одной стороны, это как бы сформулированная народом мысль о важном законе причинно-следственной связи. Есть еще одна форма. Как аукнется, так и откликнется. Или как ты мне, так и я тебе. Как ты к людям, так и они к тебе. Тут вариантов масса. Но мне в этой философской категории интересен другой момент. У нашей истории с пропажей самолета тоже вроде как два конца. Откуда он вылетел?

– С Берелеха.

– Ага, с Берелеха, – кивнул Шелестов. – Я и не сомневался. Неполадки с маслопроводами тоже имеют корни в Берелехе, но мы этого не смогли доказать. Помнишь те две «аэрокобры»? Если кто-то, отправляя самолет с дипломатической почтой с Берелеха, хотел, чтобы он не долетел, то какая ему в этом выгода? Угробить еще одну машину? Так этот самолет и не предназначался к отправке в действующую армию. Он работает на сибирских линиях. Если кто-то захотел, чтобы самолет не долетел, значит, у него на это была причина. Угробить самолет с дипломатической почтой? Да лучше бы она сгорела, чем попала в руки врага. Это тебе любой дипломат сейчас скажет. Значит?

– Значит, кто-то планировал ее захватить, – догадался Гончаренко.

– Машина не просто упала, она должна остаться целой. Это или вынужденная посадка, или авария, но в точно запланированном районе.

– Постоянно действующий сигнал коротковолнового передатчика, – снова догадался Гончаренко. – Пеленг. И тот, кто знает частоту, на которой идет сигнал, тот на этот пеленг и выйдет.

– Вот тебе и подсказка к планированию маршрутов. Самолет должен быть цел, а мест, где его можно посадить, пусть и слегка покалечив, не так-то много.

– А у тебя Буторин в тайге. И он не знает про самолет с почтой…

Сержант Охлупкин поднялся с корточек, отряхнул ладони и уверенно показал рукой:

– Туда шли.

– Туда? – удивился Буторин. – К поселку? Может, геологи?

– У геологов лошади, а эти пешком шли. Давно шли, устали.

– Сколько их? – озабоченно спросил Виктор.

– Думаю, что четверо. Двое в кирзачах: у одного каблуки новые, мало стоптанные, а у второго сильно правая нога на одну сторону стаптывается. Походка вразвалочку или хромает после ранения. Один в резиновых сапогах, устал. Перематывал портянки. Ноги потеют, газетами портянку прокладывал. Вон там, у дороги клочки сопревшей газеты. А четвертый в яловых крепких сапогах. И еще вот это, Виктор Алексеевич. Оружие у них старое, неухоженное. Ясно, что сюда не со своим шли, а налегке. Уже в Якутии раздобыли кто что мог.

Буторин крутил в руках выколотку – один из инструментов, полагавшихся каждому автомату ППШ и хранившийся в прикладе с тыльной стороны. Видать, пружина ослабла или раскрутилась, винты вывалились из древесины и принадлежность вывалилась. Да, не геологи. Геологи с ППШ не ходят.