Смертельный рейс

Старший услышал выстрелы за спиной и мгновенно обернулся. Реакция этого человека была удивительной. Он дал автоматную очередь, едва бросив взгляд на нового противника. Но поздно: Буторин находился от него уже в паре шагов и ударом ноги сумел отбить ствол автомата в сторону.

Они катались по земле, пытаясь схватить друг друга за горло. Буторин силился не дать своему противнику вытащить нож из-за голенища. Диверсант оказался здоровым и умелым. Наверняка еще и отчаяние придавало ему силы. Хрипя и обдавая лицо Буторина запахом свежего курева, он все же сумел освободить свою руку, ударил лбом Виктора в лицо и мгновенно выхватил финку. И тут же раздался сильный, с хрустом, удар. Диверсант вскрикнул, забрызгал окровавленное лицо Буторина слюнями и обмяк. Над ним, держа свой автомат за ствол, стоял Охлупкин.

– Думал, не поспею, – неуверенно улыбнулся сержант и посмотрел на лежащего противника. – Как я его?

– А вот это ты сам проверь, – вытираясь рукавом, прохрипел Буторин. – Если убил, следующим будешь ты.

Диверсант оказался живым, но сотрясение мозга у него было основательное. Не рассчитал сибиряк своего удара. А еще у диверсанта оказалось два пулевых ранения. В какой момент он их получил, Буторин не мог понять. Неужели он так отчаянно сопротивлялся, уже будучи раненым? Одна пуля пробила бедро, не задев кости, вторая прошла навылет в боку. Задела она внутренние органы или нет, оставалось только гадать. Пока его перевязывали, Буторин подошел ко второму диверсанту, в которого стрелял до этого. Увы, из двух пуль одна все же угодила в сердце.

Когда грузовичок с раненым диверсантом и трупами подкатил к зданию районной больницы, было еще светло. Приказав Охлупкину ни на шаг не отходить от противника, а двум бойцам охранять трупы в машине, Буторин, то и дело прикладывая проспиртованный тампон к окровавленному лицу, побежал в приемный покой, к телефону. Надо было срочно сообщить Шелестову о происшествии и о том, что удалось захватить одного диверсанта живым.

Виктора тут же соединили с Гончаренко, и уже через тридцать минут к больнице подъехал Шелестов. Увидев опухшее лицо Виктора, замер на месте и покачал головой.

– Хреново ты, брат, выглядишь, – усмехнулся он и забрался в кузов машины. – Потери есть?

– Нет, обошлось, мне этот гад зарядил лбом в морду, а так ничего. Думал, снова не получится. Уж больно хитры и непредсказуемы. И подготовлены хорошо, вот что ясно. Жалко, второго не взял, промахнулся. Целился в плечо, а угодил в сердце. Но когда в тебя стреляют, трудно упражняться в точности.

– Ладно тебе терзаться. Где тот, который живой?

– На перевязке. У него два пулевых сквозных. Раны обрабатывают. А еще ему один из бойцов прикладом чуть голову не проломил. Но тут гневаться нельзя – меня спасал.

– Что интересного в карманах? – кивнул Шелестов на трупы.

– Ничего, – отрицательно мотнул головой Буторин. – Тоже, между прочим, говорит о хорошей подготовке. Ничего лишнего и компрометирующего. Ширпотреб из местных сельпо.

– Номера автоматов перепиши, – посоветовал Шелестов и спрыгнул на землю. – Пойду посмотрю, что там с нашим трофеем.

Раненого диверсанта в сопровождении двух бойцов катили в палату из приемного покоя. Лицо его было бледным. Перевязанная голова, сухие потрескавшиеся губы и мутный взгляд насторожили Шелестова. Конечно, два пулевых ранения навылет – это не очень опасно, но всякое бывает.

Палата была небольшой, всего на три койки, но больных из нее уже перевели. Теперь по соседству красовались лишь вытянутые панцирные сетки двух пустых кроватей.

– Вот что, ребята, – Шелестов строго посмотрел на солдат, – ваша задача – охранять этого человека. Не исключено, что его попытаются спасти его подручные. Дело непростое, возможно нападение. Поэтому не расслабляться, держать ухо востро. Скоро вас сменят, а пока держитесь и – не спать!

По коридору шла высокая статная женщина в белом халате. Шелестов узнал заведующую больницей Артамонову. Их знакомил Коган несколько дней назад.

Он дождался заведующую у входа в палату.

– Как состояние этого человека? – спросил он. – Опасно для жизни?

– Пока сказать трудно, – холодно ответила Артамонова. – Будем наблюдать. Все оценивается в динамике. Сейчас состояние раненого тяжелое, но насколько, мы не знаем. Прямой угрозы жизни не обнаружено. Я говорила с врачом, проводившим осмотр и делавшим перевязку. Пойдемте.

Они вошли в палату. Раненый лежал лицом к двери и почти сразу же открыл глаза. То ли ему стало лучше после уколов и перевязки, то ли привело в чувство сильное напряжение нервов. Но сейчас он смотрел на вошедших внимательно и осмысленно.

– Ну что же, – сказала Артамонова. – Мы сделали все, что нужно, и сделаем все, что в наших силах. Вы можете отправляться. Если будут изменения, мы вам сообщим.

– Нам нужно допросить этого человека, – напомнил Шелестов. – И сделать это незамедлительно.

– Это невозможно, – холодно отреагировала заведующая. – Состояние этого человека не позволяет…