Смертельный вкус Парижа

– Может, ваша жена скрывает от вас, что произошло между ней и Ивом-Рене, когда он догнал ее? Похоже, она побежала от него к реке. Не исключено, что он настиг ее и попытался там овладеть ею. Она была вынуждена защищаться, это объясняет, почему выстрел был сделан почти в упор. Это была практически самозащита.

Я на мгновение прикрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул:

– Значит, этот неотразимый обольститель мог попытаться изнасиловать мою жену?

– Люпон не был джентльменом. Он любил завоевывать силой, а не вымаливать подачки. Возможен и другой вариант, но вряд ли он понравится вам больше: после того как Ив-Рене добился своего, он мог оскорбить вашу провинциальную жену, дав ей понять, что на этом приключение закончилось.

Она пила шампанское, а меня поила бесовским зельем. Мюскаде не мог смыть появившийся во рту отвратительный вкус прожеванного окурка.

– Так мог повести себя мужчина, который любил вас?

– Люпон был бабником. Он мог любить меня и все-таки не пропустить новую юбку. Ну и что? Вы думаете, я сидела дома и ждала его?

– А разве нет? Вы не сидели дома? Мне казалось, ваше алиби именно в этом и заключается.

По-видимому, обедающая в ресторане публика опознала Марго: люди за соседними столиками стали перешептываться и указывать на нас. Она замечала их взгляды с явным удовольствием. Теперь я понял, почему любовница Люпона выбрала такое людное и модное место для нашей встречи – светская «бабочка» твердо намеревалась поддерживать возникший интерес к своей особе.

– В тот день – да, по счастью, я была дома. А у вашей жены были и причина, и возможность застрелить беднягу.

– Давайте пока оставим мою жену в стороне. Наверняка у преуспевающего арт-дилера были и более непримиримые враги. Кому его смерть была выгодна?

Марго сняла очки, у нее оказались ядовито-крапивные глаза.

– Вдове, конечно. Одри Люпон очень выиграла от своевременной смерти супруга: он хотел разводиться, и при разводе она потеряла бы все, а теперь вдовушка оказалась свободной и богатой… – Марго покончила с устрицами, зачерпнула серебряной ложечкой горку икры, отправила ее в рот. – Ив-Рене наверняка огорчился бы, узнав, что коллекция его драгоценных часов, портсигары, винный погреб и все сто лошадиных сил его «Бугатти» уплывут к прощелыге Бартелю. А Одри достанется лошадиная сила самого Антуана.

– Все это при условии, что Люпон действительно собирался разводиться. Знаете, мужчины делают это значительно реже, чем обещают любовницам. В любом случае у Одри есть алиби, и покамест не обнаружилось никаких доказательств ее вины. Похоже, кто-то другой оказал ей эту неоценимую услугу.

– На ее месте я бы все равно не спала спокойно.

Чем старательнее Марго изображала женщину, свободную от пут традиционных женских слабостей в виде любви, сострадания и преданности, тем очевиднее становилось, что она полностью порабощена ненавистью, завистью и ревностью. Свято место пусто не бывает.

Я заинтересовался:

– Почему? Мне кажется, неспокойно было быть женой Люпона. Вдовой, как вы сами только что отметили, гораздо комфортнее.

– Марсель Додиньи от нее не отвяжется.

– Додиньи? Я повсюду слышу это имя. Расскажите о нем.

Она презрительно сморщила нос:

– Люди сведущие будут уверять вас, что Додиньи всего-навсего жалкий шут, неудачник, уволенный из всех галерей и музеев Парижа, свихнувшийся от зависти к знаменитому собрату. У Ива-Рене было громкое имя, незыблемая репутация и бешеное везение, а у Марселя – жалкая пустующая лавка. Пока Люпон натыкался на редчайшие раритеты и выгодно продавал их, пока он выпускал книгу за книгой и составлял экспозиции музеев и дворцов, Додиньи торчал в «Полидоре», злобствовал и строчил кляузы в Синдикат антикваров.

– Какие кляузы?

Марго манерно слизнула с ложечки черный бисер икры. Посмаковав, ответила:

– Додиньи вообразил, что Люпон подделывает антиквариат, тем самым вторгается в историю Франции и фальсифицирует ее прошлое. Постепенно его охватило безумие. Он принялся громко обличать Люпона. Выведение соперника на чистую воду стало целью его жизни. Ив-Рене был очень подходящим человеком для ненависти: успешный, бонвиван, надменный, удачливый, любимец женщин, баснословно богатый. Пока Люпон был жив, никто не желал даже слушать полоумного. Но теперь, без авторитета, знаний и связей Люпона Одри станет намного труднее защищаться от нападок Додиньи.

– А Люпон действительно был баснословно богат?

– Судите сами: парижская квартира, загородный дом в Нёйи-сюр-Сен, дом в Испании, картины, предметы искусства, роскошный «Бугатти», декорированный самим Ле Корбюзье. Ив-Рене хвастался, что одной только старинной мебели у него на пару миллионов. Он любил и умел тратить деньги, ему их требовалось очень много, и много у него имелось. Пожалуй, больше, чем может заработать первоклассный эксперт и дилер антиквариата.

– А как относился сам Люпон к обвинениям Додиньи?

Она заправила в мундштук новую сигарету, закинула голову, пустила ввысь кольцо дыма.