Читаем Смертельный вкус Парижа полностью

– Елена Васильевна, нам всем и на войне, и в эмиграции выпало много страшного и ужасного, но в моей судьбе не было дня печальнее того, когда я на коленях в последний раз поцеловал русскую землю. Врангель на своей яхте обошел все порты и причалы, убедился, что все, кто хотел покинуть Крым, погрузились на корабли, провел последний морской парад на рейде, и мы тронулись в путь. Сто пятьдесят тысяч человек покинули отчизну. Все стояли на палубах и со слезами провожали уходящий берег. – Он рассказывал спокойно, но глаза Елены потемнели и заблестели. – После Константинополя я с Первым армейским корпусом попал в военный лагерь в Галлиполи. Мы год там голодали и мерзли. Барон твердо рассчитывал, что вернемся, но я уже не верил. Я знал, что Россию больше никогда не увижу. Весной двадцать первого французы предоставили всем желающим корабли и переправили нас на работы в славянские страны. Из Сербии я уехал в Варшаву… – Дерюжин деликатно исключил из своей одиссеи известные мне пассажи о турецких опиумных притонах и варшавских борделях. – Через год переехал в Париж. Здесь поначалу разгружал баржи в Сен-Дени и мыл паровозы.

Елена положила пальчики ему на рукав:

– Но это все позади! Зато вы в Париже!

Дерюжин нерадостно пошевелил бровями.

– Дмитрий Петрович, я понимаю, ваша жизнь здесь совсем не та, какой вы достойны. Но Париж дарит ощущение, что мы в центре всего происходящего. Весь остальной мир теряет всякое значение.

Я этого не чувствовал. Смысл моей жизни был внутри меня и совсем рядом – в моей маленькой семье, работе, в друзьях и пациентах. Дмитрий тоже позволил себе усомниться:

– Вы это чувствуете, Елена Васильевна, потому что не росли в России, вам не пришлось убегать оттуда. И вы молодая, талантливая, красивая женщина. Для вас центр мира там, где вас ценят и вами восхищаются. А казаки и бывшие офицеры стоят у конвейерных лент автомобильных заводов и ютятся в нищих Сен-Дени, Бийанкуре или Гренеле в одной комнатушке с тремя напарниками и общей уборной в конце коридора. Нет ничего на свете безотраднее рабочих предместий Парижа.

Дерюжин и жил в Бийанкуре, прозванном из-за наплыва русских Бийанкурском.

Елена с энтузиазмом новообращенного продолжала спорить со старым эмигрантом:

– Да, трудно, тяжело, я понимаю, Дмитрий Петрович, голубчик! Но тут ведь главное – не киснуть, не отчаиваться, не опускаться. У вас дни свободны, надо участвовать в культурной жизни русского Парижа! Здесь столько всего происходит, я после Тегерана словно на Парнас попала! Вы к Мережковским вхожи? Мне бы так хотелось послушать Бунина, Алданова, Ходасевича! Давайте вместе в Союз молодых поэтов как-нибудь сходим? Саша, ты же не против? – И, не дожидаясь моего ответа, она снова подсолнухом оборотилась к Дерюжину: – Саша все время работает, а я с ума схожу – сидеть тут одной, когда повсюду выставки, концерты, балеты!

Уж я-то знал, что всем выставкам, концертам и балетам мой друг предпочитал цыганок Монпарнаса и гораздо охотнее, нежели Бунина и Алданова, полковник штудировал воинский устав и руководство по уходу за автомобилем. Прижимая к груди руку с ногтями, окруженными темной несмываемой каймой, он честно признался:

– Елена Васильевна, где я, а где Мережковские? Я бесконечно далек от всех этих «Зеленых ламп» и этих, знаете ли, высоколобых диспутов о культуре смерти в российской революционной литературе. Я, к сожалению, на своей шкуре все узнал о смерти в русской революции. И избегаю мест, где можно наткнуться на Керенского. Этот человек погубил Россию. Нет, милая Елена Васильевна, у бывших врангелевцев свой Париж и своя жизнь в Париже.

Елена расстроилась:

– Дмитрий Петрович, как же так? Вы же полковник, дворянин!

Дмитрий махнул рукой:

– Полковник давно не существующей армии и дворянин без двора.

Тут я не удержался:

– Да не слушай ты его! Потомок древнейшего боярского рода Дерюжиных, а благодаря одной из прабабок вообще Рюрикович. Лекции Бердяева и Лосского, может, не конспектирует, зато в Русском общевоинском союзе – правая рука генерала Кутепова. И кавалер Галлиполийского креста вдобавок.

Елена с восторгом уставилась на усатого, слегка обрюзгшего боярина:

– Да я и без этого знала, что вы из лучших сынов России!

Дерюжин осторожно поставил чашку.

Перейти на страницу:

Все книги серии Премия Русский Детектив

Похожие книги

Случай в Семипалатинске
Случай в Семипалатинске

В Семипалатинске зарезан полицмейстер. По горячим следам преступление раскрыто, убийца застрелен при аресте. Дело сдано в архив. Однако военный разведчик Николай Лыков-Нефедьев подозревает, что следствию подсунули подставную фигуру. На самом деле полицмейстера устранили агенты британской резидентуры, которых он сильно прижал. А свалили на местных уголовников… Николай сообщил о своих подозрениях в Петербург. Он предложил открыть новое дознание втайне от местных властей. По его предложению в город прибыл чиновник особых поручений Департамента полиции коллежский советник Лыков. Отец с сыном вместе ловят в тихом Семипалатинске подлинных убийц. А резидент в свою очередь готовит очередную операцию. Ее жертвой должен стать подпоручик Лыков-Нефедьев…

Николай Свечин

Детективы / Исторический детектив / Исторические детективы
Ад в тихой обители
Ад в тихой обители

Четвертый роман известного английского писателя Дэвида Дикинсона (р. 1946 г.) о лорде Пауэрскорте (с тремя предыдущими издательство уже познакомило российских читателей).Англия, 1901 год. Собор в Комптоне, на западе Англии готовится к великому празднику — вот уже тысячу лет в его стенах люди обращаются с молитвой к Всевышнему. И тут прихожане с ужасом узнают, что всеми уважаемый настоятель собора покинул сей бренный мир, и сделал это при весьма странных и загадочных обстоятельствах. Никому не позволяется видеть тело умершего. За этим событием следует ряд не менее странных и ужасных смертей. Лорд Пауэрскорт пытается разгадать тайны убийств, и на этом пути его и его жену леди Люси, которая, как всегда, рядом со своим отважным и проницательным мужем, ждут опасные испытания…

Дэвид Дикинсон

Детективы / Исторический детектив / Исторические детективы
Столица беглых
Столица беглых

Коллежский советник Лыков провинился перед начальством. Бандиты убили в Одессе родителей его помощника Сергея Азвестопуло. А он привлек к поискам убийц самого Сергея, а не отослал в Петербург, как велели. В наказание Лыкова послали в Туруханский край. Оттуда участились побеги ссыльных; надо выяснить, как они ухитряются бежать из такого гиблого места. Прибыв к Полярному кругу, сыщик узнает, что побеги поставлены на поток. И где-то в окрестностях Иркутска спрятаны «номера для беглых». В них элита преступного мира отсиживается, меняет внешность, получает новые документы. А когда полиция прекращает их поиски, бандиты возвращаются в большие города. Не зря Иркутск называют столицей беглых. Лыков принимает решение ехать туда, чтобы найти и уничтожить притон…

Николай Свечин

Детективы / Исторический детектив / Исторические детективы
Выстрел на Большой Морской
Выстрел на Большой Морской

Действие книги «Выстрел на Большой Морской» разворачивается в двух городах — Санкт-Петербурге и Москве. Март 1883 года. Лыков и Благово переехали в столицу и служат теперь в Департаменте полиции. В своей квартире застрелился бывший министр внутренних дел Маков. Замешанный в казнокрадстве, он ожидал ареста и следствия; видимо, не выдержали нервы… Но Благово подозревает, что произошло убийство. А преступники инсценировали самоубийство, чтобы замести следы. Выясняется, что смерть бывшего министра была выгодна многим. Благово едет в Ниццу к вдове покойного государя, княгине Юрьевской. Лыков тем временем отправляется в Москву по следам двух негодяев — отставного кирасира и его подручного из уголовных. С риском для жизни сыщик проверяет все самые страшные притоны уголовной Москвы…

Николай Свечин

Детективы / Исторический детектив / Исторические детективы / Полицейские детективы