Смертный бессмертный

– Мадам, ради вашей собственной чести надеюсь, что прежде такого не случалось. Пусть злосчастная судьба повергла эту юную даму в безвестность – но не нам же превращать в прислугу отпрыска одного из благороднейших родов в Италии! Позвольте просить вас впредь такого не допускать. Как я оправдаюсь перед ее братом, как объясню такое недостойное унижение?

– Вы желаете, чтобы Манчини сделалась моей подругой и компаньонкой? – с порозовевшими щеками возразила графиня.

– Матушка, я не прошу ни о чем таком, что хоть самую малость вам претит, – отвечал молодой дворянин, – но Флора моя подопечная, а не наша служанка – позвольте же ей уйти; быть может, сама она домашнюю тишину предпочтет шуму и толчее в гуще врагов ее дома. Если же и нет, пусть выбор останется за ней. Скажи, милая, ты хочешь поехать с нами?

Она не отвечала – лишь остановила на графе свой выразительный взгляд, сделала реверанс ему, его матери и быстро вышла из комнаты, без слов сообщив о своем выборе.

С этих пор Флора больше не покидала уединенных покоев в глубине дворца – и не встречала Фабиана. Она не ведала, что теперь он часто и красноречиво восхвалял ее красоту, однако, на словах выражая интерес к своей подопечной, на деле скорее избегал опасных сетей ее прелести. Жизнь Флоры текла, словно в тюрьме; из дворца она выходила только в сад – и то, когда знала, что никого там не застанет; в остальном была предоставлена самой себе, и никакие приказы больше не нарушали ее свободы. Если она трудилась – трудилась по собственной воле. Графиня ее почти не видела, и среди прислужниц старой дамы Флора жила, словно пансионерка в монастыре – не может покинуть его стены, однако и не подчиняется принятому в обители уставу. Теперь она еще усерднее занималась вышиванием, ибо графиня хвалила ее работу, и Флора стремилась хоть в малой мере отблагодарить ту за покровительство. О Фабиане она никогда не упоминала – напротив, просила замолчать, если подруги заговаривали о нем; однако отзывалась о нем с неизменным уважением.

– Он благородный враг, признаю, – говорила она, – но все же враг: из-за него брат мой сделался странником и скитальцем на земле, так что мне больно даже слышать его имя.

После многих месяцев, проведенных в полном уединении и спокойствии, в течении жизни Флоры настала перемена. Графиня вдруг решила отпраздновать Пасху в Риме. Подруги Флоры, в восторге от предстоящего путешествия, от возможности увидеть новые места и от развлечений, которые обещала им эта поездка, жалели, что достоинство Флоры не позволяет ей присоединиться к свите госпожи; ибо скоро стало ясно, что ее оставят дома; Флоре сообщили, что на время отсутствия графини она переселится на принадлежащую семье виллу, расположенную в уединенном месте между двумя отрогами близлежащих Апеннин.

Графиня гордо и пышно отправилась в свое так называемое паломничество в святой град – и в тот же день Флору увезли в ее тихий сельский приют. На вилле жил лишь крестьянин со своей семьей, работавший на прилегающем к дому podere, или земельном участке, да старая cassiere, то есть экономка. Здесь, в деревне, Флора узнала неведомую прежде свободу и радость; а полное уединение вполне отвечало нраву задумчивой девушки, привыкшей к тесноте большого города, к постоянному обществу и неумолчной болтовне своих товарок. Занималась весна – и щедро дарила миру красоту, какую это время года всегда проливает на излюбленную им Италию. Миндальные и персиковые деревья стояли в цвету; виноградарь подрезал лозы садовым ножом и пел за работой. Землю покрывал узорчатый ковер бутонов и цветов; деревья, набухшие готовыми распуститься почками, кажется, ощущали бродящие в их старых черных ветвях соки молодой жизни. Флора была очарована; ее интересовали все деревенские работы, а богатый опыт старухи Сандры стал для нее неиссякаемой сокровищницей и мудрости, и развлечения. До того все ее внимание сосредоточивалось на том, как выбрать самые яркие краски и соблюсти верность форм, перенося какую-либо картину иглой на шелк; здесь же у нее появились новые занятия. Она училась понимать пчел, наблюдала за привычками птиц, расспрашивала об уходе за растениями. Сандра была только рада, что у нее появилась компаньонка; хоть она и славилась ворчливостью, Флоре ее иссушенные годами уста дарили лишь улыбку.