Смертный приговор

Шоссе было перегорожено огромными бетонными брусами. Между ними в прогалах можно проехать зигзагом: так, как правило, делали завалы на дорогах для проверки и контролируемого пропуска машин. Преодолеть узкий коридор можно было только на очень малой скорости.

— Ты почему остановился? — раздался в шлемофоне глуховатый голос ротного.

— Надо осмотреться, — ответил Михаил.

— Не надо. Давай вперед.

— Вы гарантируете, господин лейтенант, что из-за баррикады нас не раскурочат из гранатомета? — ехидно спросил Михаил.

— Пожалуй, есть смысл разведать, — озабоченно буркнул ротный.

— Вот именно, — подхватил Михаил. — Кто смелый — вылазь!

Никто не шевельнулся. Покидать надежное прикрытие и подвергаться неведомой опасности желающих не обнаружилось, а ротный почему-то медлил.

— Похоже, в разведку придется пойти мне. Разрешите, господин лейтенант? — Михаил произнес фразу с явной неохотой, но надежда затеплилась. На что, он еще не понимал.

— Отлично, Степанчик, дерзайте, — обрадовался ротный. — Будьте предельно осторожны.

— Постараюсь, голова мне еще пригодится...

Михаил схватил автомат и выскочил из люка. Баррикада враждебно молчала, и он, скользнув в кювет, пригнулся и побежал вперед. Броском преодолел расстояние, отделявшее от завала. Замер и огляделся. На баррикаде — ни звука. Подполз к крайней бетонной плите вплотную, осторожно выглянул. Никого. Решительно никого. В непроглядной чернильной тьме вообще не раздавалось ни малейшего шороха. Бог ты мой, неужто и тут пусто? Это же, можно сказать, последняя преграда перед городом! Уму непостижимо, как можно было отсюда уйти...

Бесшумно передвигаясь от одной плиты к другой, Обут прошел весь завал — баррикада была пуста. Баррикада не охранялась, но, может быть, заминирована? Вдруг подложили фугасы и где-нибудь неподалеку ждут не дождутся, пока на них подорвутся машины национал-армейцев?

Достав из кармана предусмотрительно захваченный с собой фонарик, Михаил, просвечивая, медленно пошел обратно по проходу, тщательно осматривая каждый метр асфальта. Никаких признаков минирования не обнаружил, а уж он знал толк в подобных делах: сам не раз в Афгане ставил минные поля... Итак, путь безопасен, но об этом никто не знает! Вот она — возможность. Единственная реальная возможность...

Вернувшись к БТРу, Обут доложил ротному, что завал не охраняется и это вызывает подозрение: дорога, похоже, заминирована. Господин лейтенант, нервно переминаясь с ноги на ногу, попыхивал сигареткой. Позади него тем же занимались несколько солдат. Чертовы разгильдяи, вояки долбаные — что командир, что подчиненные. По демаскирующим огонькам любой, имеющий оружие, не промахнется.

— Что будем делать, как думаешь? — неуверенно спросил ротный.

— Не знаю, как вы решите... Завал лучше всего обойти, меньше риска, — сказал Михаил. — Справа имеется ложбинка. По ней бы двинуться, а?

— Решение принято, — согласился ротный. — Сейчас скомандую — по машинам.

— Повремените, — возразил Михаил. — Всем нарываться нелогично, в ложбинке тоже могут быть фугасы. Личному составу надо, наоборот, покинуть БТР. Я, черт меня побери, поведу его сам, а вы, выдержав дистанцию, двинетесь следом точно по колее.

— Грамотно придумал, Степанчик, — радостно одобрил ротный.

Михаил забрался в машину. Руки привычно легли на рычаги. «Ну, броник, не подведи!» — мысленно сказал он.

Осторожно преодолев кювет наискосок, Обут медленно повел машину по ложбине. В одном месте остановился, будто что-то рассматривал, и хоть всем существом рвался вперед, заставил себя сдержаться. На карту была поставлена жизнь.

Объехав баррикаду, он так же неторопливо пересек кювет в обратном направлении, и, выбравшись на асфальт, жима-нул газ. Машина рванулась, как выпущенный из пращи камень, и, облегченная, на полной скорости помчалась к городу.

Свободен! Наконец-то свободен!..

8

Вспарывая зыбкую тишину улиц ревом двигателя, бронетранспортер стремительно мчался к центру Бендер. И не было силы, способной сейчас его остановить. Всякого, кто попытался бы это сделать, Михаил, не задумываясь, подмял бы гусеницами. Его родная четырнадцатая соблюдала строгий нейтралитет, ее солдаты сидели по военным городкам. Воинские формирования Приднестровья были давно выведены из города. Следовательно, заслоном на пути могли стать только молдавские волонтеры или нацармейцы, находящиеся на подходе к Бендерам или уже занявшие его. А Михаил не собирался больше иметь с ними дела. Он вырвался, и назад даже ценой собственной жизни его не заманишь. Более того, Михаил был готов сражаться на этой стороне. В час страшных испытаний, наступивший в Приднестровье, он сделал свой выбор.

Михаил вел БТР на предельной скорости. Высококлассный водитель, он к тому же очень спешил. Гнала мысль: успеть! Успеть предупредить приднестровцев о надвигающейся опасности!