Смятение

– В три часа приду перевернуть тебя, – сказала она, – и дверь оставлю открытой, так, чтобы ты позвать мог. Я тебя всегда услышу. – Она погасила свет и пошла в соседнюю комнату, и ему было слышно, как она готовится ко сну. И неожиданно, так всецело, что самого ошеломило, его тронуло то, что повела она себя так, словно вовсе ничего нового и не произошло.

* * *

Тони дождался, пока Ричард уехал со свадебного пира с Норой в лимузине, в который он и помог ему забраться. Вместе с остальной толпой он смотрел машине вслед, пока та, свернув за угол, резко не пропала из виду, потом вернулся в гостиничный гардероб, взял свое бобриковое пальто, вышел из гостиницы, отыскал паб и там напился допьяна.

Часть 3

Семейство

Январь 1944 года

Без Полли и Клэри дом, казалось, ужасно опустел. Он заметил это с того самого мгновения, как утром прозвенел будильник. Лежа в постели, вслушивался в тишину: наверху никто не прыгал, никто ничего не ронял, никто не смеялся, не ругался, никто легкими шагами не сбегал по лестнице. Он быстро встал, накинул старый голубой домашний халат (тот, что Сибил подарила ему на первое с начала войны Рождество), сунул ноги в кожаные шлепанцы. Но все равно холод давал о себе знать. В ванной над спальней он установил водонагреватель, потому как в доме не осталось никого, кто бы топил печь. Нагреватель не очень охотно позволял ему обмыться в ванной, но вода в него набиралась до того медленно, что зимой вытекала скорее теплой, нежели горячей. Приходилось кипятить чайник, чтобы побриться. Помывшись, побрившись и одевшись, он мог выключить свет, поднять шторки затемнения и увидеть за окном пасмурный серый день. Он спускался в подвал, останавливаясь по пути, чтобы прихватить полпинты молока, доставлявшегося через день, и газету, приходившую всегда. «2300 тонн бомб сброшено на Берлин» – таков был главный заголовок номера в тот день. Он попробовал представить себе 2300 тонн бомб, но разум отказывался. Только подумать, что способна натворить одна бомба…