Смотри на меня (СИ)

— Папа их приручил. Демонов идолии не любят, а к нему — идут.

Выстроившись возле Шинтиниона полукругом, пернатые забавно изгибают шеи, ожидающе заглядывают в глаза и тихонько клекочут. Они так близко, что одну я могла бы погладить рукой, если бы захотела.

Шинтинион вынимает из кармана бумажный пакет, высыпает на ладонь сушёные красные цветы и протягивает их птицам. Покосившись на массивные клювы, я обеспокоенно хмурюсь, опасаясь, что ему ненароком оттяпают пальцы, но идолии берут угощение на удивление деликатно.

— Ирочка… — тихо-тихо зовёт Шаррэль. Я бы и не услышала, если б он, обнимая, не выдохнул имя прямо мне в шею.

Его отец занят своими любимцам и ничего не видит, посетители из-за ближайших столиков тоже с любопытством следят за представлением, но мне всё равно отчаянно не по себе. Было в этом его шёпоте что-то запредельно интимное, жаркое, болезненное… Такое между нами впервые.

— Давай я тебя украду, а? — просит вроде бы в шутку, но при этом настолько будоражаще касается кожи губами, что у меня темнеет в глазах, и дыхание обрывается. — Зачем тебе все остальные? Оставайся со мной, здесь.

У него такой нервно-отчаянный голос, словно Шаррэль едва сдерживается от чего-то или же чем-то напуган, и я глажу его по спине и волосам, даже не пытаясь превратить всё в безобидную шутку.

— Что на тебя нашло?

Если подумать, всё началось ещё возле дома художника. Инкуб тогда тоже нервничал, всеми силами пытаясь меня увезти, и я могу это понять… Но в чём дело сейчас? Мы ведь уже выяснили, что тот мужчина — никакой не Тимур.

— Слишком много людей хотят тебя у меня забрать.

Он волнуется из-за проблем с куратором?

— Я никогда не променяю тебя на этого Борегрина.

Шаррэль прижимается губами к моей макушке и молчит. В его едва различимом вздохе не облегчение, а, скорее, тяжесть недосказанных слов.

Чувствуя, что не угадала с причиной, обеспокоенно пытаюсь поймать его взгляд, но инкуб отодвигается, откидывается на спинку своего стула.

— Я и сам никому тебя не отдам, — усмехается он.

Выглядит это как никогда натянуто.

Мне вдруг становится тревожно. Ужасно хочется понять, в чём дело, но как убедить Шаррэля сказать правду, если он так старательно притворяется? Да и место сейчас неподходящее. Вокруг полно народу, а Шинтинион, хоть и не смотрит на нас, наверняка видит всё не хуже, чем если б глядел в упор.

— Думаю, нам нужна твоя помощь, отец.

— Подробнее, — сразу забыв о птицах, знакомо прищуривается тот, и весь его вид говорит о том, что мы ничего не получим, пока лэсс Рин’тар старший не выяснит все детали.

— Это насчёт корабля. Узнай, пожалуйста, не собирается ли сегодня ночью на нём лететь некий Борегрин.

— Борегрин… А фамилия?

— Руал, — дополняю, осознавая, что тем самым даю понять, ради кого Шаррэль затевает все эти шпионские игры.

В конце концов, почему нет? Если он доверяет отцу, то почему бы не привлечь на свою сторону человека, у которого есть опыт, полномочия и доступ к нужной нам информации? Самой мне не справиться, а взваливать всё на Шаррэля… не хочу. Он и так слишком много для меня делает.

— Кто это? — ожидаемо уточняет Шинтинион, обращаясь на этот раз к нам обоим, а не только к сыну.

Инкуб ободряюще накрывает мою ладонь своей. Заметив этот жест, наг прищуривается и, готова поспорить, его губы вздрагивают в мимолётной улыбке. Это в очередной раз добавляет ему очков.

— Ирр Борегрин — мой куратор. Его назначили, чтобы я быстрее освоилась на новом непривычном месте, но телепорт случайно раскидал нас в разные стороны. Все пять месяцев он меня искал, а сегодня…

— А сегодня мы случайно встретили его здесь, — подхватывает Шаррэль. — И этот мерзавец… Ты бы слышал, какие гадости он говорил! Мы ещё обсудим это с Ириным опекуном, но сейчас хотелось бы спокойно вернуться в школу.

Он правда хочет подключить ещё и директора?

Хотя, наверное, стоит…

— Куратор, — задумчиво повторяет лесс Рин’тар старший.

— Подробностей рассказать мы пока не можем, — предусмотрительно пресекает новые вопросы Шаррэль, и я посылаю ему благодарный взгляд.

В ответ получаю улыбку.

— Ну и ну, — чуть заметно качает головой наг, в очередной раз внимательно изучив сына. — Не думал, что когда-нибудь увижу тебя таким.

— Каким? — изгибает он бровь.

— Счастливым. Повзрослевшим, но всё равно делающим сущие глупости. Ревнивым… Словом, влюблённым. Я рад, что у тебя всё хорошо. Присматривай за ним, Тирайла. Шаррэль иногда совсем о себе забывает.

— Я постараюсь, лэсс Рин’тар, — улыбаюсь, не ожидая от нага подобной просьбы.

Всё же он действительно очень привязан к своей жене и сыновьям.

— Можешь звать меня Шинт. Это домашнее имя — только для членов нашей семьи, в которую, я надеюсь, ты скоро войдёшь. И говори «ты». У нас не принято придерживаться официоза… впрочем, познакомившись с Нардиэлем, ты, наверное, уже догадалась об этом.

Немного неловко обращаться на «ты» к тому, кто старше не то что на пару лет, а на пару столетий, но, похоже, придётся привыкнуть. Не спорить же. От приглашения в ближний круг не отказываются.

— Спасибо. Тогда и ты зови меня, пожалуйста, Ирой. Это тоже своего рода домашнее имя.