Сначала исчезли пчёлы…

Кристина же, в ответ, кивнула на удобное кресло, в котором, с её помощью заросшие дикари превращаются во, вполне себе, джентльменов. Лёша, без лишних слов водрузился на место и всем своим видом показал, что полностью готов к физическому преображению. Девушка укрыла своего «препарируемого» специальным фартуком, оставив торчать лишь голову, прищурилась, чуть зарылась пальчиками в Лёшину шевелюру, чтобы понять насколько волос жёсткий и как с ним следует работать.

— Кристь, извини, что отвлекаю, — решаю потревожить её, пока она ещё не погрузилась в процесс, — водичка есть, запить?

— Не, — отрицательно качает головой. — Нету. В ДК сходи, набери. И мне, как раз, принеси. Или в магазин.

— В магазин — далеко, — скривился я, хотя был он метрах в ста, не дальше. — В это набрать? — киваю на пустую полуторалитровую бутыль, стоящую на угловой тумбе и прижатую Кристининой сумочкой к стенке.

— Ага, — безучастно кивает, даже не посмотрев в сторону объекта, коего касался вопрос.

— «Ага», — карикатурно повторяю за ней, запихиваю в рот остатки омлета и, взяв пустую тару, покидаю парикмахерский подвальчик.

Резервуары с водой, в виде округлых алюминиевых баков на сто литров, с расположенным в нижней части краником, в Старом поселении были во всех станичных учреждениях, так называемого, общего пользования. Как правило, они вешались прямо на стену, цепляясь специальными приваренными крючками за намертво вбитые в кладку металлические скобы, и располагались прямо у входа, дабы каждый мог, при надобности, утолить жажду, не рыская по всему помещению. Вода в таких баках была очищенная на специальной установке, собранной местным «Кулибиным», который, в принципе, был автором практически всех здешних технологических систем.

Забор нужного количества воды, вместе с дорогой в ДК и обратно в парикмахерскую, занял не больше двух минут. Однако, вернувшись, я обнаружил, что народу в подвальчике прибавилось. Лёша всё так же сидит в крутящемся кресле укрытый фартуком, Кристина подле него, а по обе стороны от неё двое незнакомцев. Оба — примерно мои ровесники. Один, такой же коротко стриженный как и я, только с густой чёрной бородой, длина которой сильно превосходит длину растительности на голове. Шею опоясывает толстая серебряная цепь, чуть полноватый торс обтягивает чёрная футболка, на ногах синие джинсы и чёрные пыльные кроссовки. Второй, предпочёл отдать приоритет волосам на голове, дав им волю расти пока растут и убрав назад в аккуратный хвостик, очевидно, чтобы не мешали. Щёки незнакомца «номер два» не в пример «первому» были тщательно выбриты. В остальном вид был совершенно идентичен товарищу. Такая же тёмная майка, облегающая небольшое пузико, такие же джинсы и покрытые дорожной пылью кроссовки.

— А как думаешь, что с этим можно сделать? — сипит «первый», глядясь в зеркало через плечо Кристины и почёсывая свою трёхмиллиметровую растительность.

— Отрастить! — нервно бросает Кристина и пытается продолжить стричь Лёшу.

— Да, что ты копошишься там? — толкает голову парня «второй». — Ему и так хорошо! Обработай-ка лучше нас. Ты, кстати интимные стрижки делаешь? А?

— Делает-делает! — подхватил «первый». — Посмотри, как глазки загорелись! Глазки-то блядские!

— Эй! — выкрикиваю прямо с порога, наконец отмахнувшись от пелены негодования, накрывшей меня. — Вы не охренели?!

— О? А это ещё, что такое? — скривился «первый».

— Ещё один лохматый обкорнаться прискакал, — участливое пояснил «первому» «второй». — Иди отсюда, чушок! Занято!

— Валите-ка сами, пока ветер без камней! — ели сдерживаю накатывающую волнами ярость.

— Ты чё так базаришь, чухан, бля?! — огрызается «второй». — Ты кто вообще такой, тут?

— Я — член совета. А вот вы кто такие? — держу себя в руках из последних сил.

— А-а, — с важностью в голосе протягивает «второй», — ну если член, то всё понятно!

— Член, — криво усмехнулся «первый», — к шмоньке пришёл!

Лёша пытается вскочить, но «первый» грубо толкает его, буквально вдавливая парня в кресло. Кристина инстинктивно отпрыгивает в угол, сжав в кулачонке, так и не коснувшиеся сегодня человеческих волос, ножницы. Всё! Это точка невозврата. Делаю шаг вперёд, второй, третий…

— Ты чего сорвался, чушок, бля? — надменно бросает мне «второй». — Ты недопо…

Он не успевает закончить. Мой лоб вминает хрящи его носа в череп. Отшатывается, и я придаю его телу дополнительное ускорение резким ударом в скулу. Обрюзгшая туша врезается в стену, снося полки, заставленные различными баночками и флакончиками — бессменными спутниками цирюльников. Налетаю снова, снова два удара. Туша сползает на землю. Слева слышу короткий шляпок и взвизг. Оборачиваюсь и вижу, как тоненькое тельце Кристины отлетает в угол с запрокинутой головой, а «первый» отшвыривает в сторону окровавленные на концах ножницы.

— Ах ты сука! — вырывается у меня с хрипом и я бросаюсь уже на него.