Сначала исчезли пчёлы…

Иногда, что в одном, что в другом случае, таким человеком для меня становился отец. Однако, с ним, почему-то, мне было некомфортно говорить на сто процентов откровенно, а потому, по-настоящему я изливал душу, только тогда, когда ещё перед поездкой к нему как следует накачивался спиртным. Плюс — прихватывал определённое количество с собой, чтобы поддерживать необходимое для задушевной беседы состояние.

Выговорится, особенно когда тебя что-то гложет — сродни уколу сильнейшего обезболивающего, задыхающемуся от страданий человеку. Ведь, если вовремя не выплеснуть копящиеся и утрамбовывающиеся друг к дружке эмоции и смурные размышления, они, в конце концов, могут просто разорвать исстрадавшийся мозг изнутри, подобно тому, как газовый баллон взрывается от избыточного внутреннего давления. Именно для того, чтобы предотвратить взрыв, во всех полых замкнутых системах есть специальные клапаны. Раньше у моей системы их было два. Одним я пользовался чаще, другим реже. Теперь у меня появился ещё один, готовый работать на благо моего душевного спокойствия, всегда, когда это необходимо.

Впрочем, я для Кристины, был точно таким же человеком, с которым можно без смущения поделиться всем. И горем, и радостью, и, что временами было прискорбно, девчачьими сплетнями, коих небольшая станица, в семьсот с небольшим жителей, порождала превеликое множество. Как человек, отчасти, культурный, я пропускал даму вперёд и сначала выслушивал, как правило, бредовое щебетание, которое, впрочем, из её уст зачало необычайно мило, а уже потом делился своими новостями. Но сейчас только полдесятого и, как мне кажется, Кристина ещё не успела наслушаться всяких «интересностей», а потому, я рассчитываю первым поделиться своим впечатлениями от сегодняшнего заседания. Особенно, про Яшу рассказать хочется. Понимаю — злорадствовать нехорошо, но, чёрт побери, так приятно…

Вот уж и показалось здание ДК и неприметный спуск в подвальчик в правом торце с вывеской «Парикмахерская», возвещающей от том, что в подвале не только трубы и вентили. Быстро смеряю оставшееся расстояние, спускаюсь вниз и сразу же, войдя в освещённое яркими лампами помещение, победно потрясаю небольшим пакетом. Лицо скучающей без дела Кристины озаряет нежная и немного сонная улыбка.

— Что там? — кивает на бумажный пакет.

— Угадай по запаху, — чуть кокетничаю, но, впрочем, без лишних проволочек кладу свёрток на небольшую тумбочку, скрывающей цирюльничью взячину.

— Бутер? — заговорщически прищуривается Кристина.

— Лучше!

Я часто захожу к ней на работу с утра, иногда днём. Кристина трудится в парикмахерской по два дня в неделю. Ещё один день работает, где придётся, точнее, где это нужно. Пару раз мы с ней пересекались, то на уборке территории, то помогая нашим фермерам с уборкой урожая. Но это было, скорее по случайности, просто потому, что иные вакансии, на тот или иной день, были уже застолблены за другими станичниками. Дело в том, что Кристине нравились работы, к которым у меня не было никакой тяги. Например, что-то убирать, чистить, мыть. Меня всё это не вдохновляет. А потому, я, пару раз составив ей компанию, понял, что разлуку в пять часов я, как-нибудь, переживу…

Гораздо лучше, либо до, либо после работы, зайти, вот так, просто навестить и принести небольшой подарочек. Кристина почти никогда не завтракала, а потому я приноровился заносить небольшие перекусы. Ей это нравится, да и мне приятно… А почему нет? Любовь имеет много форм… Думаю, такое вот «подкармливание» — не самое дурное её проявление, по крайней мере, если смотреть через призму практичности.

— Так, что ты там притащил? — чуть отталкивает она меня, весело порхает к тумбочке и разворачивает свёрток. — Блины? — спрашивает, немного разорвав бумагу и понюхав содержимое.

— Омлет. Вчера батя травы такие пряные притащил. С омлетом — самое то. Попробуй!

— Не. Сейчас не хочу. Попозже. Может сам? Мне два — много, — на ощупь определила она, что в пакете не один, а пара рулетиков омлета и призывно протянула мне свёрток.

— Ну… — замялся я.

— Баранки гну! — перекривила она. — Давай, ешь. Говорю же — много мне будет.

— Ну, если вы настаиваете… — как бы нехотя принимаю свёрток и начинаю аккуратно расширять уже сделанный Кристиной надрыв.

— Ой-ой! — усмехается она. — Прямо, услугу оказал! Жуй, давай! Тебе ещё работать. Как собрание, кстати?

— А? А-а, да, — совсем забыл о том, чем хотел поделиться. — Яша сегодня был вне всяких похвал!

— Хмырь этот? — вдруг раздался из двери голос нежданного третьего участника дискуссии.

Это оказался Лёша — парень ставший сиротой, как я считаю, именно по моей вине, а потому, при встрече с ним я всегда испытывал некую внутреннюю неловкость, хоть и не показывал виду.

— Лёша, привет! — машу ему рукой с омлетовым рулетиком. — Чего забыл?

— А как ты думаешь? — потрепал он себя за косматую шевелюру. — Привет, Кристин!