Снегурка быстрой заморозки

Машиной друзей я пользуюсь так же часто, как гощу в их доме, так что в комплекте ключей, выданных мне подругой в незапамятные, еще «безмужние» для нас обеих времена, есть и ключики от «шестерки». Я торопливо вытащила связку из сумки, открыла двери, ворота, впустила в машину собаку и села за руль. Хотела посигналить копуше Марику, но увидела, что он уже выгребает из-за угла.

Мое распоряжение надеть портки душка-дизайнер понял буквально и облек свои нижние конечности в укороченные штанишки, не произведя никаких иных изменений в своем утреннем наряде, разве что тапки с хворыми кроликами снял. Впрочем, я не могла быть в этом уверена, потому как ноги юноши по щиколотку утопали в воде.

На ходу затягивая расписную распашонку кушаком из полосок разноцветной кожи, Марик подгреб к машине и уселся на переднее сиденье. Я покосилась на его ноги: пятнистых меховых зайцев там уже не было.

Мы выкатились со двора, проворный Марик сбегал, закрыл моим ключом ворота, и белая «шестерка» покатила по гравийной дороге в направлении шоссе. Поглядывая по сторонам, я видела кругом обширные лужи и хвалила себя за то, что сообразила взять Иркину машину. Пешком через поле я бы нипочем не прошла, увязла бы в болоте. На проселке тоже попадались заполненные грязной водой рытвины и колдобины, но я их по возможности объезжала. А если вдруг застряну, пошлю Марика толкать машину, для того и взяла его с собой. Какой-никакой, а все-таки мужик, хоть и дизайнер!

Мобильник подал голос, когда я, высунув от старательности кончик языка, проходила особенно сложный, изобилующий водными преградами участок трассы и не могла отвлечься от процесса вождения. Улучив момент, я сдернула голосящую трубку с ремня джинсов и перебросила ее Марику.

– Алле-у? – томно проворковал он, отведя назад прикрывающий ухо локон.

Выслушал ответную реплику, отодвинул трубку и сообщил мне:

– Это тебя!

– Ясно, что меня, кого же еще! – нетерпеливо заметила я. – Спроси, кто?

– А кто ее спрашивает? – спросил Марик в трубку. – Нет, я Лене не секретарь. И не хахаль, что вы! Я дизайнер. Что значит, какой еще, на фиг, дизайнер? На фиг, хороший!

Я покосилась на расписную разлетайку и скептически хмыкнула.

– Дай сюда, – попросила я, имея в виду мобильник.

Марик прижал бубнящую трубку к моему правому уху.

– Иди на фиг, дизайнер! – услышала я сердитый голос капитана Лазарчука. – И передай Ленке, что ее квартиру разгромили!

– Выражайся конкретнее, – потребовала я. – Что значит – разгромили?

– То и значит! Взломали дверь и учинили настоящий погром!

– Ограбили,что ли? А что унесли?

– А я почем знаю? – капитан на пару секунд замолчал – должно быть, оглядывал помещение. – По-моему, наоборот, еще принесли!

– Что?

– Полпуда макулатуры и динамитную шашку!

Я попыталась себе представить, что могло получиться при таком сочетании.

– И как это выглядит?

– Даже не знаю... Как библиотека после бомбежки!

Это меня не слишком напугало. Картинка, которую нарисовало мое воображение, не слишком отличалась от той, которую я регулярно видела в реальности всякий раз, когда мой малыш добирался до выдвижных ящиков письменного стола и мебельной стенки. Чего же мне переживать? Денег и ценностей в доме нет, а Голубая Булабонга, из-за которой, я думаю, моя квартира и подверглась налету, у меня с собой.

– Кроме взломанного замка, еще какие-то разрушения есть? – деловито спросила я у Лазарчука.

– Еще какие-то осколки на полу валяются, но стекла в окнах целы, – ответил капитан. – И лужа на полу.

– Не иначе, это грабитель обмочился! – не удержалась я от язвительной реплики. —Вероятно, очень боялся, что его застукают!

Лазарчук промолчал.

– Серега,ты мне друг? – закинула удочку я.

– А что надо? – напрягся капитан.

– Не волнуйся, ничего криминального, – успокоила я. —Ты, я вижу, экономно звонишь мне с моего собственного домашнего телефона? Нет-нет, у меня нет к тебе претензий по этому поводу, наоборот, очень хорошо, что ты у меня дома сидишь. Будь другом, сбегай на третий этаж, попроси мужика из тридцать четвертой квартиры починить мне замок. Или дай ему рублей пятьсот, пусть новый замок купит и поставит, я тебе потом деньги верну. Договорились?

Серега пробурчал что-то, отдаленно похожее на согласие, и я отлепилась от трубки, которую Марик, наверное, уже устал держать в вытянутой руке.

Прижимая ухо к трубке, я так скривила шею, что потянула какую-то мышцу. Болезненно кривясь, я помассировала себе шею одной рукой. Мы как раз выехали с экстремальной проселочной трассы на ровное шоссе, и вести машину стало гораздо легче. «Шестерка» весело побежала по влажно блестящему черному асфальту. Марик откинулся в кресле, повозился, устраиваясь поудобнее, и включил радио.

– Ма-асковское время ровно ше-есть ча-асов сорок три ми-инуты, – растягивая гласные, как жвачку, сообщила барышня-диктор.

Марик вопросительно приподнял брови, очевидно, удивляясь представлению радиобарышни о «ровных» числах, и переключил канал. Сквозь хрипы пробился развеселый баритон радиоюноши:

– С вами хр-хр-радио и я, хр-хррей хр-хррянский! А выглядывали ли вы нынче в окошко, хр-хрзья мои?