Снежака, дочь Платона

— Тревога! — отчаянно закричал Каликорор. Викинги немедленно вскочили на ноги, с обнаженным оружием в руках. Привыкнув к опасности, постоянно угрожавшей их жизни, викинги обладали способностью мгновенно просыпаться готовыми к битве. Старуха взвизгнула и бросилась на жреца, но он спал на другом конце комнаты, и она не смогла добраться до него. Старуха отбросила в сторону Ярвальда, как будто он ничего не весил. Силфан заметил опасность и взмахнул мечом крест-накрест, но старуха с поразительной ловкостью увернулась. Она схватила его за руку и царапнула острыми ногтями. Силфан с проклятием отскочил, но наткнулся на Хьярелла, и они вдвоем упали на пол. Заметив старуху и поняв, что опасность исходит от нее, викинги начали размахивать своими клинками, пытаясь достать ее. Но в маленькой комнате они мешали друг другу, и не могли, как следует, размахнуться. Старуха носилась по комнате, визжа и царапаясь. От ее немощи не осталось и следа. Она двигалась с поразительной ловкостью, избегая ударов топоров и умудряясь при этом царапаться, пытаясь дотянуться клыками до викингов. Кри пытался добраться до старухи, но он спал у двери, и никак не мог добраться до упырихи, минуя остальных викингов.

Старуха бросилась на Хьярма. Она перехватила рукоять его топора и потянулась клыками к его горлу. Толстощекий схватил ее за горло, стараясь удержать ее на расстоянии. Выругавшись, он отпустил рукоять топора, которую старуха удерживала с неожиданной силой, и ударил ее второй рукой по лицу. Кулак Хьярм превратил лицо упырихи в кровавое месиво. Сломал большинство зубов, нос и проломил лицевые кости. Ярвальд нанес ей удар в спину и перерубил позвоночник. Старуха обмякла и упала на пол. Несмотря на страшную рану, она все еще была жива. Старуха что-то хрипела, шевелясь на полу, и пыталась дотянуться до викингов.

Викинги с отвращением смотрели на упыря. Силфан поморщился и воткнул ей в сердце свой покрытый рунами меч. Старуха захрипела и, царапнув руками клинок, замерла. Силфан вытащил меч и почистил его о старухину одежду.

— Надо сжечь ее, — сказал Кри.

— Сначала помогите мне, — велел Каликорор. Он сидел на корточках у Стигмута, рассматривая его рану. — Положите его на постель. Старуха покусала его, но, думаю, я смогу ему помочь.

Викинги послушно подняли тело Стигмута и переложили его на постель. Затем они подхватили тело старухи и вынесли его на улицу, чтобы нарубить побольше дров и сжечь тело упыря. Каликорор перебрал сушеные травы и заварил для Стигмута похлебку. Потом размельчил некоторые травы и, смешав их с водой, наложил на рану и перевязал.

— С ним все будет в порядке? — спросил Кри.

— Да, но нам лучше задержатся здесь до завтра, — ответил Каликорор, с сомнением поглядывая на Стигмута. Викинг уже очнулся, но был очень слаб и бледен от потери крови.

— Ладно, — согласился Кри. — Днем поохотимся, а завтра утром продолжим путь.

Жрец согласно кивнул. Когда викинги сожгли тело упырихи, они осмотрели подвал, но он был совершенно пуст. Ни запасов еды, ни других вещей в доме старухи не нашлось.

— Похоже, она совсем оголодала, и ее разум помрачился, — решил Кри. — И поэтому она решилась напасть на вооруженный отряд.

Утром викинги отправились на охоту, оставив Каликорора под охраной Хьярелла и Ярвальда. Им удалось добыть лишь несколько зайцев, которых они зажарили тем же вечером. Викинги опять разлеглись на полу, на этот раз оставив на постели лежать Стигмута.

Несмотря на то, что старуха-упырь была мертва, Каликорор все еще не мог уснуть. Жрец богини смерти теперь яснее чувствовал присутствие незримых существ, бродящих вокруг дома. Викинги и ведьмак безмятежно храпели, но Каликорор не мог уснуть. Жрец вздрагивал от каждого шороха. В лесу подул ветер, шевеля кроны деревьев и сбрасывая с них снег. Призраки и духи, жертвы упырихи начали появляться из леса. Каликорору казалось, что он видит их своим внутренним зрением, так же ясно, как собственными глазами.

Бесплотные духи выходили из леса, завывая и стоня. По спине жреца пробежала дрожь. Его лоб вспотел, а тело похолодело. Страх сковал его рот, и его начала бить дрожь. Среди призраков стояла еще одна тень. Жрец видел ее глаза, горевшие мрачным огнем. Снежака, дочь Платона, стояла в тени дерева. Ночь укрывала ее своим покрывалом тьмы. Призраки подходили все ближе, а Снежака стояла и наблюдала за происходящим. Каликорору показалось, что она наблюдает за их гибелью, что она хочет увидеть, как призраки забирают их души в мир демонов и подземных богов. Призраки подходили все ближе, и Каликорор почувствовал идущий от них холод другого мира. Волна леденящего холода пробежала по дому, и жрец задрожал от холода, несмотря на горевший позади него огонь. Призраки заскреблись в дверь. Кто-то печально завыл. Хьярелл перевернулся на другой бок и заворчал во сне. Пошарив поблизости рукой, он наткнулся на чей-то сапог, и, еще не окончательно проснувшись, кинул им в дверь.