Снежные цветы

Алланир коротко пожал плечами, задумчиво покусал губу, глядя на далёкое пока ещё зарево. Поморщился, слизывая вновь выступившую кровь. Потом вытащил из кармана небольшой пузырёк тёмного стекла, покрутил в пальцах и выбросил в кусты вслед за бутылкой.

— Нет, — тихо сказал он, глядя в сторону.

— Тогда к чему, скажи на милость, это заявление про мою совесть?

— В прошлый раз она тебя не особенно тревожила, помнится.

— В прошлый раз всё было иначе!

— Что было иначе, Рэй? Она понимала, что делает? Ты не понимал?

— Как ты можешь так к этому относиться?!

— Как? Я озвучиваю факты, и только. Речь не о моём отношении.

Небо вдали чуть посветлело. Ветер сменил направление, принеся с гор прохладу и свежесть. Алланир чуть поморщился, подставляя ему лицо, прикрыл глаза и замер, словно прислушиваясь к чему-то.

— Они говорят? — прошептал Рэймон после показавшегося бесконечно долгим молчания.

— Они всё время говорят. Но не здесь. Здесь они кричат. Стонут.

— Им…

— Они страдают, запертые здесь. Она их удерживает. Их нужно освободить. Её нужно остановить. Ты знаешь, что будет, если мы этого не сделаем.

— Знаю, — кивнул Рэймон.

— И я это знаю. И Айли тоже. Так зачем ты спрашиваешь о моём отношении? Хочешь влезть в душу? Узнать правду? Изволь, это не так уж трудно — быть откровенным, особенно в этом месте. Сейчас я очень хочу убить кого-нибудь. Убивать долго, медленно, чтобы выплеснуть силу до капли и хоть некоторое время не слышать никаких голосов. Даже могу сказать, кого именно хочу убить. Тебя. Потому что принимать некоторые решения — всё равно, что раскалённые угли держать в ладони, заставляя себя при этом улыбаться. Может, оно и удастся, но легче не станет, и шрамы останутся навсегда. Вот и мне не легче, знаешь ли. Ты однажды познакомишься с тем чувством, которое я сейчас испытываю, и сам тогда поймёшь. А пока и объяснять нет смысла.

— Вот так?

— Так. Так сложилось, понимаешь. В конечном счёте, это моя вина. Я не сделал того, что должен был, потому что струсил. Испугался смерти. Нарушил закон.

— И думаешь, твоя смерть что-нибудь изменила бы?

Срывающийся женский голос, уносимый порывами ветра, заставил обоих вздрогнуть и обернуться. Айлирен стояла на дороге рядом, одной рукой стягивая на горле тёплый плащ, а в другой сжимая сложенное пополам полотенце.

* * *

Это пробуждение определённо можно было назвать худшим в моей жизни. Я долго пыталась выкарабкаться из сна и сообразить, где вообще нахожусь. И как только могла поверить, что вдруг попала домой, на любимый берег ручья? Что всё это было только сном.

Со стоном зарывшись лицом в подушку, я тут же, ругнувшись, вынырнула из неё и вскочила с постели, тяжело дыша, словно пытаясь вытолкнуть из носа оставшийся на постели и, кажется, везде в комнате запах ночного гостя. Замерла, обхватив себя руками за плечи, и принялась методично вспоминать все известные мне бранные слова. Другими моё нынешнее душевное состояние описать не получалось.

Большая часть ругани досталась Рэймону. Перебирая самые редкостные и дорогие выражения, найденные в закромах памяти, я сладко надеялась, что он как следует икает. Хотя бы так, но отомстить хотелось. Только вот никак не получалось решить, за что именно: за то, что приходил, или за то, что сбежал на самом интересном месте.

Честно сказать, я догадывалась, кто всё это затеял. Да что там догадывалась — точно знала. И с ним планировала отдельный разговор, особый и долгий. Только не прямо сейчас, а потом, когда всё закончится. Потому что в данный момент, хоть плачь, хоть головой бейся об стену, но он был прав. А вот Рэймон — нет.

Такая вот штука: при всех очевидных правильности и благородстве его поступка, совершил он чудовищную глупость. Точнее даже не так. Попросту сохранил свою совесть в чистоте за мой счёт. Ему хорошо — сбежал и ни в чём не виноват. А мне теперь что?

Пометавшись по комнате, я схватила со спинки стула полотенце, покрутила его в руках, бросила на кровать и принялась одеваться. Отчаянно захотелось проветриться и ещё раз обдумать сложившуюся ситуацию.

Думать, правда, было особо и не о чем. Мы уже пришли сюда, и отступать нам было некуда. А противопоставить Безымянной — нечего. А всё почему? Потому, что мы тут ходим вокруг да около моральной стороны вопроса.

Конечно, в идеальном мире всё было бы иначе. Там бы обязательно случилась неземная любовь с первого взгляда, и дальше пошло бы как по маслу. Но реальная действительность вышла куда сложней, и вот теперь мне в очередной раз приходилось делать выбор между неприемлемым и неприятным. Нельзя бесконечно топтаться на пороге, пора уже попытаться открыть дверь. И, кажется, настал момент прояснить это кое-кому раз и навсегда.

Прихватив полотенце, так, на всякий случай, я спустилась по лестнице, решительно прошагала через опустевший зал таверны и вышла в предрассветные сумерки. Тут же невольно поёжилась от прохладного ветра, плотнее кутаясь в плащ, и огляделась. Точно, сидели рядом на камушке, невдалеке. Чем занимались — догадаться нетрудно. Стараясь ступать как можно тише, я подошла ближе и прислушалась к разговору.