Снежные цветы

— Она вернётся, — буркнул Иреас, всматриваясь в то место, где только что стояла Киана.

— Да, — равнодушно согласился Рэймон. — Но не скоро. К ночи, полагаю.

Аллора так и стояла неподвижно, обхватив себя руками за плечи. Подойдя к ней, я поняла, что она плачет. Слёз было не видно, ливень тут же смывал их. Я немного постояла рядом, не зная, что и сказать. Натэль оказалась более решительной. Подойдя, она обняла Аль за плечи и что-то зашептала на ухо.

Никогда не умела утешать. Старалась ради сестрёнок, но так толком и не научилась. Потому, наверное, что со мной никто и никогда особо не нежничал и не нянчился. Так что я оставила Аллору и Натэль вдвоём и отправилась за объяснениями к Рэймону. Что-то мне подсказывало, что для осуществления моего собственного плана знание подобных деталей биографии Нира окажется весьма важным и полезным.

— Откуда ты это узнал? — требовательно поинтересовалась я, догнав Рэймона и уцепившись за рукав его плаща.

— Учитывая характер и некоторые привычки леди Далии, о её отношении к некромантии было сложнее не узнать, чем узнать, — хмыкнул он в ответ. — Как только Безымянная упомянула её… дальше догадаться оказалось уже нетрудно.

— Догадаться о чём? — не пожелала отставать я.

— О том, что она, будучи вынужденной заключить столь нежеланный для себя брак, попытается изменить дар своих детей.

— А это… ну… возможно?

Насколько было известно мне, характер магического дара передаётся по наследству. Как, скажем, цвет волос и глаз. То есть, чаще всего достаётся от одного из родителей, но вообще чадо может ненароком и в дедушку пойти, и в прабабушку.

— Вообще нет, — пожал плечами Рэймон. — Как видишь, это и не удалось. Но чего не пообещает Безымянная ради своей выгоды? Только если уж совсем честно, Нир с Аль и без её участия вполне могли родиться не некромантами. У самой Далии никаких способностей нет, но в её семье полно магов земли. Так что существовал небольшой шанс, что дети пойдут в этих родственников. Всё дело случая.

— Знаешь, что мне не нравится? — вглядываясь вперёд сквозь дождь, пробормотала я. — Она сказала, что отчасти смогла исполнить просьбу.

— Это и мне не нравится, — вздохнул Рэймон. — Или она бессовестно соврала, или я не представляю, что она имела в виду.

Я смахнула с носа щекотавшую его каплю воды. К моей досаде, её место немедленно заняла следующая. Толку вытираться под таким ливнем? Толку говорить с тем, кто вряд ли настроен рассказывать тебе всю правду? Либо действительно не знает, либо не собирается говорить, либо не хочет делиться сомнительными догадками.

— Почему леди Далия так ненавидит некромантов? — сменила я безнадёжную тему.

— А почему вы, люди, так нас не любите?

— Мы с вами воевали, — фыркнула я, поражённая наивностью вопроса. — И это была очень страшная война. Чего ты ждёшь после такого?

— Мы не хотели той войны. Если бы хотели, всё бы кончилось совсем иначе.

— Люди этого не знают, — возразила я.

— Ладно, — отмахнулся Рэймон. — Неудачное сравнение. Вот, скажем, гантарцев вы любите?

— Нет.

— А почему?

— Ну…

Я призадумалась. С гантарцами во всяком случае наше королевство никогда не воевало. И они были людьми, просто с другими нравами и обычаями. А ещё они давали деньги в рост. Кто же любит своих кредиторов? Но этот довод касался, наверное, только кругом задолжавшей заморским ростовщикам знати. А простые люди гантарцев ненавидели ничуть не меньше. Просто за то, что те отличались. Одевались иначе, говорили на другом языке, молились своим богам. И имели рабов.

— Они на вас не похожи, — продолжил Рэймон. — Вот и кровные некроманты непохожи на других магов, непонятны им. Потому и пугают. Они имеют дело с тем, чего боятся, пожалуй, все живущие — со смертью. А некоторым и вовсе отвратительна сама мысль о ритуалах над мертвецами. Леди Далия как раз из последних.

— Почему тогда вообще замуж вышла?

— Тебе ли не знать такого слова "надо"? — невесело усмехнулся Рэймон.

— Очередной договор?

— Да нет. Их кланы были не очень-то дружны, но у них случилась большая любовь. Только лорд Тайлор, так скажем, не представился. В смысле, назвался чужим именем, памятуя о вражде и не желая, чтобы между ними стояли вековые предубеждения и ссоры столетней давности. Думал, что уж когда всё сложится, она примет его тем, кто он есть. Ошибся.

— И вот они так всю жизнь? — ошалело пролепетала я.

— Как видишь. Красивой сказки про любовь, побеждающую всё, не вышло. Так и чередуют вспышки взаимной страсти с годами взаимной ненависти вот уже тридцать пять лет.

— Кошмар…

— Кошмар, — согласился Рэймон.

Дальше мы шли молча. Я переваривала услышанное, пытаясь уложить его в голове. Как так можно: годами ненавидеть того, с кем навсегда связан, кого когда-то любил? Можно же, в конце концов, как-то примириться с неизбежным, понять, простить, принять. Постараться жить нормально, раз уж выбора нет. Я бы точно так не смогла. Простила бы. Не сразу, конечно, но простила.