Снежные цветы

— Вижу, что понял. Эта травница такая милая девочка. Такая глупая. Столько сделать всего лишь ради мужчины! Но я как-то отвлеклась, да? Так вот, сладкий, ты можешь сейчас подумать, что и я не лучше. Только зря. В отличие от неё я получу желаемое.

О, в этом он уже не сомневался. Точно знал, что будет дальше. Губы скривила горькая усмешка. Берясь за свою опасную затею, он боялся погибнуть, но даже не помышлял о том, что его может ждать участь много худшая.

— Я могу не убивать её прямо сейчас. Могу потом, а может, даже и никогда. Но для этого тебе, сладкий, нужно сделать всего одну очень простую вещь. Стать моим. Если хочешь, можешь подумать, сколько нужно, я не спешу. Только не забывай — пока ты думаешь, ей очень, очень больно.

Думать надо было раньше. О том, что делаешь, и к чему это может тебя привести. А теперь уже слишком поздно, настало время расплаты. И, что бы про него ни говорили, за свои ошибки он всегда платил сам.

Предательски дрожащие пальцы нашли ледяную ладонь твари. Он неторопливо опустился на одно колено, низко склоняя голову. Помедлил ещё мгновение, не в силах заговорить, но справился с собой.

— Я, Алланир Эйвар Освир, приношу клятву. Отдаю душу свою и тело, имя, данное при рождении и полученное при посвящении, дыхание своё, каждую каплю крови своей в твою власть и твою волю. Отныне и навеки.

— Помнишь! — мягко, торжествующе рассмеялась тварь. — Принимаю. А теперь уходи. Я позову тебя, когда захочу.

Темнота закружилась, проваливаясь под ногами, отправляя его в бесконечно долгое падение. Грудь резануло мучительной болью. Со всхлипом втянув в себя воздух, он зажмурился от невыносимо яркого света и упал на подушку, оглушённый стуком собственного сердца. Дрожащие тёплые пальцы вцепились в его плечо, на щёку упала горячая капля, а за ней ещё и ещё одна.

— Нир… Нир, ты вернулся!

Он всё-таки открыл глаза и увидел её совсем близко. Плачущую и улыбающуюся, цепляющуюся за него, не желая, категорически отказываясь отпускать. Это было так… так больно. Это и была настоящая расплата. Только сейчас. Только начиналась.

* * *

— Киану не нашли, — мрачно сообщил Рэймон, опускаясь на диван у дверей. — Как сквозь землю провалилась.

— Могла и правда провалиться, — со странной усмешкой отозвался Алланир.

Не удержавшись, я нежно провела пальцами по его щеке. По двум тонким белым полоскам шрамов. Раны, так странно и необъяснимо появившиеся, так же странно и необъяснимо исчезли, оставив о себе эту едва заметную память. Я наклонилась и тронула шрамы губами. Сначала один, потом и второй. Спустилась чуть ниже, коснулась уголка рта. Нир медленно закрыл глаза.

— Мне уйти?

Голос Рэймона прозвучал чуть иронично. Спасибо, что не осуждающе, а то не удержалась бы, ответила. Послала бы к Киане, цветочки эти проклятые вместе собирать и нюхать. Это было бы незаслуженно жестоко, так что потом пришлось бы страдать от угрызений совести, но даже понимание сего факта меня бы не остановило. Не в том я была сейчас душевном состоянии, чтобы хорошо себя контролировать.

— Уходи, — попросила я. — Закончим этот разговор утром. Сейчас все устали.

На самом деле как раз усталой я себя не чувствовала совершенно. Внезапно обрушившаяся на меня боль так же внезапно и прекратилась. Рэймон и лорд Тайлор устроили по этому поводу панику и скандал, наперебой обвиняя друг друга и особенно Найвеса. Хотя вот уж кто был виноват меньше всех, так именно целитель. И очень хорошо, что я, едва сумев встать с постели, немедленно ушла, не желая слушать их крики. А увидев очнувшегося Нира и вовсе думать забыла про шум в соседней спальне.

Шумели они, к счастью, недолго. Последовавшая за мной Аллора, тоже не горевшая желанием выслушивать пустую ругань, узнав, что её брат пришёл в себя, поразительно быстро положила разборке конец. Всего-то и пришлось пожертвовать одной вазой. Мне отчётливо захотелось поучиться у нее подобному.

К тому времени, как служанка вытерла лужу и вымела осколки, страсти порядком поостыли, и скандал перешёл в более-менее нормальный разговор. Не без взаимных обвинений, конечно, но хотя бы без криков. Кто виноват и что делать, правда, так решить и не удалось. А я смотрела на них и понимала, что они напрочь упускают самое главное. Алланир что-то знал обо всём происходящем. Но вытягивать из него правду я собиралась исключительно наедине.

Когда его высочество наконец-то соизволили исполнить мою просьбу и покинуть комнату, я заперла дверь и вернулась на кровать. И после недолгой игры в гляделки, закончившейся позорной капитуляцией Нира, задала первый вопрос:

— Где ты был?

— Прости…

— Где ты был? — повторила я, не поддаваясь на провокацию.

— У неё, — тихо ответил он, не открывая глаз. — У Безымянной.