Снежный путь

Тревога оставалась только на самом краю сознания, которое сейчас было занято всякой ерундой. Вроде того, что они — Атары — действительно высшие существа. Если бы у них колени были спереди, как у примитивных существ, обитающих на деревьях, то ползти было бы чертовски неудобно. Пришлось бы выворачивать ноги. По крайней мере, одну — здоровую. Но, так как у них колени сзади, и ноги сгибаются как у болотной птицы Шанто — символа Атаров — ползти очень удобно. Как удобней и бегать и совершать длинные прыжки, на которые они, будь у них колени спереди, были бы просто неспособны. Природа мудра. Очень.

Поисковые команды противника появились на равнине как раз тогда, когда он только-только дополз до первых разросшихся кустов и обессилено перевернулся на спину. Но когда он услышал гул лёгких боевых платформ в воздухе и угрожающий рокот двигателей наземных самоходных орудий, он снова перевернулся на живот и пополз. Первое, что они сделают, прочесав поле, — прочешут лес. Вряд ли глубоко — орудия не проедут, но на краю леса оставаться нельзя.

Всё случилось, как он и предполагал. После того, как противник прочесал поле, он двинулся в лес. Но глубоко забираться не стал. Даже пехотинцы старались держаться в виду своих орудийных башен. Поэтому он облегчённо вздохнул, почувствовав себя в относительной безопасности. Он уже забрался достаточно далеко — в самые топи.

Не предполагал он только того, что летающие боевые платформы начнут заливать недоступные для самоходных орудий пространства горючей смесью. Когда первая огненная полоса прошла по лесу, выжигая его дотла, он заплакал от бессилия и отчаяния. Две влажные полосы прочертили светлые дорожки на его перепачканном сажей, копотью и кровью лице. И у него даже не было в руках оружия, чтобы застрелиться, а не сгореть заживо…

Сколько продолжалось его знакомство с не самыми лучшими возможностями его нервных окончаний, Охотник не знал. Боль, достигая определённых значений, напрочь отменяет понятие объективного времени, как такового. Каждое её мгновение совершенно похоже на другое, поэтому их череда складывается в некую постоянную, но при этом и отсутствующую величину. Но всё в этом мире заканчивается, даже боль. Разными способами, но это не суть важно. Наступил таки благословенный момент, когда Охотник стал потихоньку выбираться из её жутких объятий.

Более-менее придя в себя, он тут же спросил:

Носитель: «БВ»?

БВ: Да?

Носитель: Сколько я пробыл в этом состоянии?

БВ: Два часа пятнадцать минут.

Носитель: Ужас…

БВ: Могло быть и дольше. Носителю введено болеутоляющее средство.

Носитель: Что? Обезболивающее? Но тогда почему аж через два часа?

БВ: Производилась проверка внутренних систем. В настоящий момент она завершена. Повреждений не обнаружено. Но Носителю в следующий раз придётся учесть, что стрелять, когда он находится в зоне поражения — не самая лучшая идея.

Носитель: Это ты меня, выходит, наказал таким образом?

БВ: Запрос не ясен.

Носитель: Ах ты сука!

БВ: Запрос не ясен.

Охотнику стало не по себе. «Белый Воин» — штука, конечно, весьма полезная, но мысль о том, что он может проявлять самостоятельность в суждениях отчего-то показалась весьма неприятной. Похоже было на то, что «БВ» — больше, чем просто справочная и обслуживающая внутренние устройства система. И это, однако, даже жутковато. Совершенно естественным образом возник соблазн сбросить его с себя.

БВ: Отказано. В настоящих условиях смерть Носителя наступит меньше, чем через минуту.

Носитель: Кто выполняет задание?

БВ: Носитель.

Носитель: Кто контролирует ситуацию?

БВ: Носитель.

Носитель: Кто принимает решения?

БВ: Носитель.

Носитель: Тогда решение такое — в следующий раз вводить обезболивающее сразу. Нормальное состояние Носителя — приоритетная задача. Я два с лишним часа был беззащитен, а ты проверял системы. Я здесь командую!

БВ: Принято. Поправки в программу внесены.