Снежный путь

— Да, я Фантом. И что? Почему ты считаешь, что Фантомом может быть кто угодно, но только не твой брат? Разве это имеет значение для родных людей?

И он одарил Охотника снисходительным взглядом. На этот взгляд память Охотника среагировала, подбросив ещё воспоминаний…

Вот он стоит в слезах, с разбитыми губами, а его брат говорит: «Если мамке расскажешь, я тебя так отделаю, что мало не покажется, понял? Скажешь, что подрался с пацанами на улице. Понял? Я спрашиваю, понял?!» И ещё один удар, костяшками пальцев по голове. Брат был тогда много выше — ему было удобно. «Что, щенок, не врубаешься? Я спрашиваю, ты всё понял?!» «Да!», — зло бросает он. «Вот то-то…», — и снисходительная улыбка… один в один… — «Понял, за что получил? Я спрашиваю, ты понял, за что по морде огрёб?!»

— Значит, товарища по детским играм? — Спросил Охотник.

— Ну да. — Ответил Фантом, продолжая медленно приближаться.

БВ: Носитель в зоне поражения! Требуется либо немедленно открыть огонь, либо отойти назад!

— Ага. А ты помнишь, товарищ, как ты катался на моём игрушечном грузовике, а когда он сломался под твоим весом, ты всё свалил на меня и на меня жутко орали?

— Да полно те… Разве…

— А ты помнишь, как ты «учил» меня плавать на Озере? Как ты оттащил меня на надувном круге за сотню метров от берега и забрал его? Я не утонул по чистой случайности…

— Ну, прости… глупые были…

БВ: Носитель в зоне поражения! Немедленно открыть огонь или отойти назад!

— Ага. А ты помнишь, как в период подросткового становления ты избивал меня, чтобы почувствовать свою значимость и силу? А ты помнишь, как ты водил меня на реку ловить раков, которых я тогда, ещё совсем малой, жутко боялся? А ты помнишь, как ты разбил телевизор, а попало за это мне? А ты сидел тихонько на диванчике и не дышал, чтобы не дай бог и тебе не попало. И меня выпороли за то, что я не только не делал, но и не знал об этом. А мне ещё добавили «за враньё»…

Охотник сам не знал — зачем он это говорит. Но слова, звук своего голоса очень ему помогали. И воспоминания, когда он о них рассказывал, будто приклеивались к словам и он вытягивал из подсознания всё новые и новые детали.

А сам этот разговор был достаточно странным. Они находились на значительном удалении друг от друга, но «БВ» послушно усиливал сигнал в обе стороны.

— Я надеюсь, ты дашь мне шанс искренне извиниться…

— Не дам. — Ответил Охотник. — Ты — Фантом. Не знаю, каким образом ты смог принять облик моего брата и его память, но ты ошибся в выборе.

И Охотник потянул за курок… Но не выстрелил. Фантом опять сменил обличье, и память снова узнала его. Теперь перед Охотником стоял отец.

— Брось пистолет! — Приказал он. — Совсем из ума выжил в родного отца целиться? Немедленно брось!

Но теперь Охотник не собирался препираться. Он не желал позволять Фантому манипулировать собой, спекулируя на своей памяти.

— Ты ошибся в тональности, Фантом. И в облике тоже опять ошибся. Именно тот, чей образ ты сейчас принял, всыпал мне кренделей за тот самый разбитый телевизор, не утруждая себя выслушиванием моих оправданий. Впрочем, он никогда не утруждал себя выслушиванием чего-либо и кого-либо… Хотя ты прав… В отца бы я стрелять не стал, а вот в тебя стану. Хватит клоунады.

Фантом ощерился, принял первоначальный вид и кинулся на Охотника. Мини-ракета мгновенно устремилась бестии-хамелеону навстречу. Фантом попытался увернуться и, будь это обычная ракета, у него бы получилось, но ракета оказалась действительно с очень хитрым наведением… Она пролетела мимо, и Фантом злорадно улыбнулся, считая, что он ушёл от неё, но тут-то она и ударила его в спину. А Охотник, активировав все имеющиеся усилители, рванулся назад. Но полностью выйти из зоны поражения не успел — его подхватило, крутнуло и приложило об землю, по коже прошло горячее дыхание беснующегося атома и на какое-то время он ослеп, несмотря на максимально задействованные фильтры визоров.

Он с трудом поднялся и посмотрел в ту сторону, где в последний раз видел Фантома. Там, в воронку из оплавленной земли, медленно падали, паря в воздухе, как крупные снежинки, золотистые искры. Охотник чувствовал, что это ему тоже что-то напоминает, но не мог вспомнить. Память опять молчала. Напоследок только услужливо сообщила, что тот облик, в котором Фантом первоначально предстал перед ним, ему тоже знаком. То был внешний вид Коляна. Того самого Коляна, который вечно отирался у их школы и специализировался на отъёме карманных денег у малышей. А так как Охотник (имя так и не проявилось) постоянно отказывался отдать деньги, то и получал от Коляна регулярно и без проволочек.

И всё это было очень странно… Хотя бы по причине смутно угадывающейся неслучайности образов, что принимал Фантом. Но дальше ощущений дело так и не пошло.