Снежный шар

Внимательно оглядев свою руку, я делаю вид, что встревожена. Если бы я не играла чужую роль, я непременно спросила бы и про Хэри, и про других актеров. Неужели никто ни разу не столкнулся с подобным?

С другой стороны, в ванной у Хэри, да и у режиссера Ча Соль я без каких-либо приключений вытирала пар, осевший на зеркале после душа.

– В последнее время я постоянно попадаю в какие-то переделки. Только оправилась от болезни, как тут же оказалась внутри заколдованного зеркала, а стоило мне выбраться наружу – и кто-то тычет в голову дулом винтовки.

Я многозначительно смотрю на Ли Бонхве снизу вверх, будто давая понять, что все мои несчастья случились по его вине. Отведя взгляд, он смущенно прочищает горло, и я понимаю, что он уже заглотил наживку.

– Прости, до тебя я ни разу никого здесь не встречал.

Изо всех сил скрывая ликование, я продолжаю спокойным голосом:

– Ничего страшного. Мне тоже не по себе.

Ну что, может, с него достаточно? Украдкой я посматриваю на Ли Бонхве, пытаясь угадать, о чем он сейчас думает, и вижу, что он хмурится.

– Я обязательно выясню, что произошло с подъемником. Понимаю, это будет непросто, но до тех пор, пока проблема не решится, постарайся, пожалуйста, никому ничего не рассказывать.

– Обещаю, никто ничего не узнает.

– Спасибо, – произносит он с облегчением.

Наконец-то я добилась своего! Теперь он забыл о моем странном поведении и думает, что вся проблема в работе подъемника.

– Что ж, пожалуй, мне пора.

Я поднимаюсь с кресла, а Ли Бонхве предупредительно подает мне руку.

– Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, поправилась?

Какой же у него нежный взгляд! А ведь когда он прикалывал мне брошь в приемной президента Ли, то смотрел на меня так, точно я ему противна.

– А? Ну да. Со мной все в порядке.

Слегка опираясь на протянутую руку, я встаю. Его ладони уже согрелись, я больше не ощущаю холода. Я первой убираю руку.

– Знаешь, как я испугался, когда ты вдруг очутилась в моей комнате? Я о стольких вещах успел подумать! Даже было решил, что ты замыслила недоброе.

– Недоброе?

Он пристально смотрит мне в глаза:

– Твое последнее письмо… Мне показалась, что ты со мной прощаешься… Я все не мог выкинуть его из головы.

Письмо?! Неужели они обменивались письмами?

– Прошу, не надо меня больше благодарить. Я ничем не заслужил твоей благодарности… У меня от этого только сердце болит…

В его невероятных глазах отражается нечто похожее на чувство вины.

Мои мысли пускаются в галоп. Режиссер Ча Соль велела мне называть Ли Бонхве Его Величество, и больше ничего. По телевизору я тоже видела Хэри рядом с Ли Бонхве только на официальных приемах. И теперь он вдруг говорит о расставании! Он явно что-то знает. Ему известно о Хэри то, что невдомек ни мне, ни даже режиссеру Ча Соль.

Мое сердце тревожно стучит, а нервы на пределе.

– Хорошо, я больше не стану тебя ни с того ни с сего благодарить. – Улыбнувшись как можно беспечней, я направляюсь к зеркалу. Нужно скорей уйти отсюда, пока он ничего не заподозрил.

Но Ли Бонхве догоняет меня.

– Я тебя провожу. А то окажешься в каком-нибудь еще более странном месте.

Мне остается только принять его предложение.

Вдруг Бонхве озаряет догадка.

– Скажи, а тогда в комнате… Ты там оказалась…

– Из-за зеркала. Я вовсе не думала причинить тебе вред.

Будто осознав свою ошибку, он смотрит на меня с облегчением и нежной улыбкой.

Мне по-прежнему интересно, что связывает этих двоих. Отношения между ними явно не просто дружеские. Кажется, что если сейчас не спрошу, то всю ночь не сомкну глаз. И я иду на риск.

– Может быть, мой вопрос покажется тебе странным. Но почему тогда в комнате ты решил проявить обо мне такую заботу?

Бровь Ли Бонхве взмывает вверх, будто он крайне удивлен моим вопросом.

– Потому что это была ты.

Ответ не менее неожиданный, и у меня по спине бегут мурашки.

– Что это значит?

– Не хочу говорить.

– Почему?

– Я хочу, чтобы ты благополучно прожила здесь свой последний год, а когда придет время покинуть Сноубол, оставила здесь все плохое.

Что? Так, значит, Хэри и вправду намеревалась объявить о желании покинуть город, когда ей исполнится восемнадцать…

– Я хочу, чтобы ты поскорее забыла о том, как когда-то была марионеткой в руках Ча Соль. Я же буду об этом помнить всегда.

В полном замешательстве я стараюсь не смотреть Бонхве в глаза. Из костра вылетает горящий уголек. Мои мысли словно блуждают в густом дыму.

Ли Бонхве по-своему трактует мой встревоженный вид.

– Я обещаю, она за все заплатит. Я сделаю так, что она горько обо всем пожалеет.

Произнося эти жестокие слова, он с нежностью смотрит мне в глаза. И отчего-то мной овладевает сильное волнение.

– Держись за руку. И больше ни на что не нажимай.

Перед зеркалом он бросает на меня быстрый взгляд и шагает внутрь.

Платформа скользит вперед в полной темноте. Лишь в те моменты, когда в тоннеле встречаются ответвления, коротко вспыхивает тусклый желтый фонарь. Я только сейчас замечаю его. Когда свет фонаря ненадолго освещает Бонхве, я успеваю увидеть, что он управляет подъемником при помощи рычага, похожего на автомобильный.