Снова с тобой

Ноэль вспомнила предостережение Лейси. В то время ей казалось, что нет ничего труднее, чем удержаться и не броситься за дочерью. Но теперь она знала, что еще труднее уходить от собственного ребенка.

— Я хочу с тобой сейчас! — Эмма заплакала.

Тихие всхлипы быстро переросли в рыдания. Держа на руках маленькое отяжелевшее тельце дочери, раскачиваясь из стороны в сторону в тщетной попытке успокоить ее, Ноэль была уверена в том, что ее сердце не вынесет такой боли.

Прошло несколько часов, а она все сидела на скамье в городском сквере. Целый день пролетел незамеченным. Ноэль смутно помнила, как вышла из здания суда и решила немного отдохнуть, зная, что иначе ей не довести машину до дома. Она не сразу заметила, что дети, играющие на площадке, разошлись по домам. Тени начали выползать из-под лестниц и горок, скользить по недостроенным башням из песка. Соседние скамейки опустели.

Увидев, что из здания суда выходят секретари и прочие сотрудники, Ноэль взглянула на часы и увидела, что уже шестой час.

«Понимают ли они, что делают? — с тупой болью в сердце размышляла она. — Они подшивают документы, скрепляют их, ставят печати и штампы, снимают по нескольку копий, рассовывают их по папкам и конвертам, но имеют ли они хоть малейшее представление о том, как меняют эти бумаги человеческую жизнь?»

Наверное, нет. Мужчины и женщины, проходящие мимо, были поглощены одной мыслью — поскорее вернуться домой. Никому из них не было дела до девочки по имени Эмма. И пока они размышляли о том, что приготовить на ужин и что им покажут по телевизору — новую серию или повтор, Ноэль медленно умирала, предвидя, что следующая встреча с дочерью кончится, как сегодняшняя, что Эмму выхватят из ее рук. Миссис Шефферт, которая поначалу казалась такой любезной, укоризненно посмотрела на Ноэль поверх головы Эммы, как будто только Ноэль виновата во всем.

Ноэль казалось, что у нее вырвали сердце. Ее желание было совершенно естественным и простым, но безжалостная судьба отказывала ей, словно кривое зеркало, показывающее дверь там, где ее никогда и не было. Ноэль хотела, чтобы ей вернули дочь, — не больше и не меньше. Хотела снова оказаться в числе матерей, которые сейчас стояли на верандах и звали детей домой, приложив ладони рупором ко рту. Хотела шагать по тротуару, ведя дочь за теплую ручонку. Хотела…

— Можно присесть?

Ноэль вздрогнула и подняла голову. Перед ней стоял мужчина, на его лицо падала тень. Ноэль не сразу узнала его. В полотняных брюках и рубашке с короткими рукавами, без белого халата, Хэнк Рейнолдс выглядел самым обычным прохожим, шатеном среднего роста, с мускулистыми благодаря регулярным тренировкам руками. Только его глаза притягивали взгляд — они имели оттенок темно-янтарного чая, сдобренного бренди.

— Боюсь, сейчас я не в состоянии поддержать разговор, — предупредила Ноэль.

Хэнк дружески улыбнулся.

— И все-таки я попытаю удачу.

Под мышкой он нес свернутую газету, к груди прижимал бумажный пакет с покупками. Пакет он поставил на траву у своих ног.

— Обычно я возвращаюсь домой короткой дорогой, но в такой чудесный день решил прогуляться по скверу. — Он кивнул в сторону ноги Ноэль. — Выглядит гораздо лучше, чем в прошлый раз. Не беспокоит?

Ноэль пожала плечами.

— Могу сказать только, что это самая незначительная из причин для беспокойства.

Минуту Хэнк сидел молча, глядя на газон, где два мальчишки-подростка перебрасывались пластмассовым диском.

— Если хотите поделиться со мной, я готов вас выслушать, — наконец произнес он. — Если нет, давайте просто посидим. Я никуда не спешу.

— Как видите, я тоже. — Ее голос дрогнул, и она вдруг поняла, что сейчас расплачется.

Хэнк обеспокоенно взглянул на нее.

— Неужели все так плохо?

— Вам лучше об этом не знать.

Хэнк коснулся ее руки.

— А вы все-таки расскажите.

«Он просто вежливый человек, — убеждала себя Ноэль. — Добрый доктор Хэнк, любимец детей и пожилых дам».

— К сожалению, мои беды не в вашей компетенции, — попыталась пошутить она, но ее смешок прозвучал грустно.

— Вы не представляете себе, с чем я только не сталкивался — даже с проблемами, не имеющими никакого отношения к медицине. — Уголок его рта дрогнул в печальной улыбке.

В былые времена она ответила бы: «Благодарю за предложение, но я справлюсь сама». Однако эти слова слишком часто произносила прежняя Ноэль. Послушная дочь, с десяти до восемнадцати лет старательно улыбавшаяся на званых ужинах, на вернисажах и премьерах, на которые водила ее мать. Светская жена, находившая на вечеринках с коктейлями утешение в бокале, который никогда не пустовал. Но сейчас в ней зарождалась новая женщина, для которой не существовало запретов. Не добавив ни слова, Ноэль разрыдалась.

— Простите… — всхлипнула она, когда к ней наконец вернулся дар речи. — Как глупо! Вам пора домой — ваш десерт уже тает. — И она указала на мороженое с орехами в пакете Хэнка.

— Значит, куплю другое.