Сновидец. Трилогия

Голова была отпилена. Мастер вытер пот с лица, измазав его кровью жертвы. Писатель только сейчас заметил, что у самого татуировщика нет на теле рисунков. По крайней мере, на видимых участках. В его представлении люди такой профессии должны и выглядеть соответствующе.

Зашевелился один из кусков кожи.

– Ну, вот и все. Предсмертная агония.

– Что? – переспросил мастер.

– Кусок. Шевелится, – во рту все пересохло, от чего слова звучали чуть слышно. Но парень услышал его. Вскочив, он поскользнулся и снова оказался в луже крови. Кожа и правда двигалась. Это был тот самый фрагмент с изображением черта. Именно им совсем недавно восхищался мастер.

Изображение вытянулось и стало выпуклым. Рогатое существо пыталось покинуть поверхность кожи. Рыча и брызгая слюной, он скалил кривые желтые зубы, стуча когтями по бетонному полу. Вслед за ним возникли черепа и змеи. Обнаженная женщина с трезубцем в руках восседала на разъяренном волке. Кольцо из пламени окружило мастера. Монстры продолжали появляться, все больше обступая своего создателя. Собаки за дверью завыли, перестав царапать дверь.

– Ты! Ты создал нас! Зачем ты позволил так обращаться с нами? Зачем? – женщина шипела, как змея. Глаза ее налились кровью, губы сложились в зловещий оскал, обнажая острые клыки.

– Зачем? Зачем? – вторил черт, прыгая вокруг мастера. Взлетев до потолка, он приземлился на голову парню, укусив его за ухо. Мастер вскрикнул, швырнув нечистого об стену. Черт обиженно заверещал, но второй раз нападать не решился.

– Этого не может быть! Вы всего лишь картинки! Вы не живые! – вопил парень, вжимаясь в угол. Кровь текла из прокусанного уха, отчего черт довольно облизнулся.

– Разве? А он считал иначе! – женщина ткнула трезубец в мертвое тело. – Мы сходили с его тела каждую ночь, и он был счастлив. Он не боялся ада. Он любил его. Но ты убил его. Джокер был последним из нашей компании, но ты отказался его рисовать. Почему? Почему? Знай, наступит день, когда все черти мира сойдут с людской плоти, и на земле воцарится ад. А пока этого не произошло, мы поживем на тебе. Мы будем оживать каждую ночь, и ты будешь молить о пощаде. Ты даже умереть не сможешь, пока мы тебе не позволим.

Смерть, стоявашя в углу словно тень, медленно двинулась в центр полукруга. Приклонив колено, она прикоснулась к человеку без кожи, и его тело выгнулось и тут же вернулось в обычное положение.

Монстры двинулись к мастеру, и пламя вспыхнуло еще сильнее, заглушая его крик.

Когда огонь потух, не было уже ни чертей, ни мертвеца. Только хозяин салона лежал на полу, широко раскинув руки. Писателю показалось, что еще слышит гадкий голос черта. Холод окутал тело. Потеря крови дала о себе знать. Стены подвала дрогнули, унося Писателя в черную воронку.

Сон 16. Гробовщик

На поклон под косой!

Смерть выходит на покос!

Вот и все! Вызывай меня и мой

Черный гробовоз!

(с) Гробовая доска – Гробовоз

Они все твари

Твари у твоих белых ног,

А ты святая,

Ты святая, видит Бог!

А они не знают,

Они не достойны тебя!

А ты святая…

Ты святая…

Ты святая…

(с) Гробовая доска – Святая

Писатель чувствовал приятный запах цветов. Он знал, что как только откроет глаза, начнется новый сон. Да и лежалось ему удобно, смущало только то, что лежал он в позе мертвеца. Руки, скрещенные на груди, положение ног, если лечь именно так и какое-то время не двигаться, мышцы начнут уставать, а судя по ощущениям, он лежал достаточно долго.

Только любопытство заставило Писателя открыть глаза. Высокий сводчатый потолок был украшен огромной люстрой, которая источала приятный мягкий свет. Почти под самым потолком по кругу расположены небольшие окна, украшенные мозаикой из стекла. Собранные из разноцветных кусочков лики святых казались усталыми и отрешенными.

– Церковь! – подумал Писатель и поспешил подняться. С ужасом обнаружив, что половина его тела закрыта крышкой гроба, он замер. Цельное дерево, покрытое блестящим черным лаком, позолоченные ручки, внутреннее убранство – все это говорило о солидной стоимости гроба.

Конечно, история знает немало случаев, когда людей хоронили заживо. Но, почему ему не поменяли одежду? Отправляющихся в последний путь, как правило, одевают должным образом. У Писателя было два соображения. Либо гроб предназначался не ему, либо это снова чей-то дурацкий сон. Он почти обрадовался, что его мучения закончились. Очнуться в собственном гробу – удовольствие довольно сомнительное, но скитаться по чужим снам – занятие тоже не из приятных.