Сны Эйлиса (СИ)

Они тонули в полумраке, отделяясь от любой отражающей поверхности, лишь портал оставался для них недостижимым. Раджед с наслаждением отправил уничтожающее заклинание к часам, из которых тут же брызнули осколки и шестерни. Наступление призрачных солдат продолжалось с удвоенной силой: они проникали сквозь затемненное непроницаемым маревом стекло, давившее весь свет. Вскоре они повалили сквозь щели в полу — наверное, магия зеркальной комнаты, в которой была однажды заперта София, изменила направление против хозяина. Да, вся причиненная кому-то боль, точно по особенному замыслу, возвращалась. Но посреди обрушившегося хаоса не оставалось времени думать.

Раджед колол и резал призрачные копии, уклонялся от стрел, что бесшумно отправлялись в полет с несуществующей тетивы — лишь колебания воздуха позволяли опознать их приближение. Янтарный льор злился на эту выматывающую тактику, не представляя, с чем еще придется столкнуться, если чары его башни так легко пробили, даже не позволив щитам вовремя передать сигнал. Тени окружали плотным кольцом: стоило одной пасть, на ее место вставали десять. Им не полагались доспехи, их удавалось устранить с пары ударов, однако армия бестелесных болванок брала верх числом. Раджед использовал все возможности своей превосходящей воображение прыти, однако едва удавалось уберечь себя от полупрозрачных мечей.

«Илэни сделала их почти невидимым!» — с досадой замечал Раджед, на ходу облизывая пересохшие губы. Очередная стрела просвистела возле уха, срезая развевающуюся золотую прядь.

«Проклятье! Почему трость оказалась так далеко!» — сетовал на свою неосторожность льор, когда прорубался через полчища врагов к трону. Расстояние-то раньше казалось смешным, а ныне представало колышущемся черным болотом, готовым поглотить без следа. Чародей, в первые минуты почти радуясь разгонявшей по жилам кровь битве, только все больше злился. Однотипные противники рябили в глазах, защитная магия отбивала их бессчетные нападения.

— Надоело! — громыхнул непривычно собственный голос, и тогда Раджед вновь непроизвольно схватился за одну из направляющих нитей. Он даже не увидел ее, так как не хватило концентрации, зато уверенно использовал, точно дернув кнутом. Взмах заставил густое призрачное море пошатнуться, разлететься в разные стороны. И по всему замку разнесся оглушительный звон тысяч разбивающихся зеркал. Раджед задал четкий параметр для магии, одной волей без усиления талисмана: уничтожить все отражающие поверхности.

Тени словно в панике расступились, безмолвно заслоняясь руками, однако кнут взмахнул еще раз, поражая каждую из теней. Магия иного уровня — не атака и не оборона — одна лишь воля, способная сдвигать важнейшие рычаги. Враги канули в небытие, словно их никогда и не существовало, от них не осталось ни пепла, ни оружья. Раджед отпустил нить, не позволяя себе забыть это ощущение великой силы. Он предчувствовал, что предстоит еще не раз использовать этот полезнейший навык.

— Это было для меня отличным разогревом, — язвительно кинул он пустоте, отмечая, что за окном царит все такая же непроглядная ночь посреди дня. Зато теперь он добрался до трости и для удобства передвижения обратил ее в надежный саркофаг для талисмана.

Храбрость и самомнение не позволяли признать, что орда назойливых противников успела слегка измотать его. Сколько времени ушло на их истребление, уже не показали бы замершие навек стрелки. Изодранная мебель, разрубленный пополам стол, посеченные ударами магии лепнины и ковка на дверях подсказывали, что сражение в тронном зале длилось не пару минут.

— А ты стал сильнее, — донесся в ответ бесстрастно-оценивающий голос топазовой чародейки, которая появилась из замершего тела разбитых часов. — Но эти фокусы смехотворны по сравнений с нашей силой. Нармо собирал камни, а я… питалась силой древних льоров напрямую. Мощью мертвецов. Весь твой льорат заполнен теперь моей магией.

Не приходилось сомневаться, чьих рук дело бесконечные тени и непроницаемая мгла. Однако Раджед неприятно поразился, что бывшая возлюбленная, эта алчная ведьма, научилась перемещаться по иным каналам, не используя магию порталов. Ее внезапное появление заставляло теряться в смутных догадках, какую силу открыли проклятые топазы.

Ведьма выглядела иначе, чем обычно: черные волосы беззастенчиво струились по плечам до тонкой талии, платье состояло из лаконичных кулис черного и красного бархата. (Сражаться в привычном смысле она вовсе не собиралась, ее магия позволяла вести поединок, не сходя с места). На лбу неизменно поблескивал ровными гранями дымчатый топаз. На пальцах же красовались кольца, одно их которых — на указательном — переходило в стальной коготь. Им-то и постучала топазовая чародейка по стене, небрежно бросая:

— Но это все, на что ты способен. Твои защитные чары оказались ничтожными.

Похоже, украшение служило не только устрашающей деталью повелительницы мертвых голосов, потому что через миг разверзся привычный портал. И раньше появившегося из него врага, донесся его наглый голос: