Сны Эйлиса (СИ)

Даже Илэни со своей переоцененной запретной силой отчаянно цеплялась за неизменные часы, будто на краю пропасти. Однако предметы интерьера тоже подчинялись хозяину, и тяжелый развороченный корпус послушно оторвался от пола, падая на потолок. Илэни улетела следом, едва обвивая себя защитной магии.

— Иссякни твой янтарь, хитрый лис! — восклицала она, путаясь в тяжелом бархате узкой юбки.

Тем временем Нармо попытался атаковать, скользя по наклонной поверхности, однако пространство снова развернулось. И противники вновь потеряли точку опоры. На этот раз Илэни повисла на раме разбитого окна, оцарапав ладони.

Однако глаза ее на миг алчно блеснули, она направила отражающий луч от осколка на отполированную до блеска дверь. И этого хватило, чтобы появилась очередная проклятая тень. Раджед отпрянул, когда в плечо со спины впился незримый кинжал. Если бы промедлил на мгновение, лезвие пробило бы правое легкое.

Магия сложной иллюзии ослабла, часы рухнули с потолка, а враги обнаружили, что стояли на гладкой поверхности и нелепо скользили по ней все это время, обманутые собственным разумом. Раджед заставил их поверить, однако в момент подлой атаки тело непроизвольно направило силу на создание уплотненного щита.

И тогда в игру вступил Нармо Геолирт. Не все его украденные талисманы, не чужая испорченная магия, а именно он, как в прежние времена.

— Вот она моя, родная магия. Да, с ней намного приятнее, чем со всеми этими мудреными фокусами, — самодовольно скандировал он. — С кровавой яшмой все понятнее. Одна капля крови — и ты труп.

Линии мира померкли, иссякли из видения Раджеда. Перед глазами зарябила черно-синяя сетка, жар сражения сменился накатывавшей слабостью. Что-то явно усиливало родовую магию яшмы, потому что раньше Геолиртам не удавалось так быстро выпивать силы раненых противников. Ныне же с каждой каплей, сочившейся по разгоряченной спине, чудилось, будто истекает год жизни, если не десятилетие.

Раджед пошатнулся, однако попытался совершить резкий выпад, подцепить приблизившегося Нармо, снести ему голову.

Но в тот роковой миг его связали по рукам и ногам испорченные черные нити. Они впились обжигающими кандалами, и не хватало мощи, чтобы разрубить их. В последней попытке янтарный чародей вспоминал, на что похоже состояние того предельного напряжения воли, когда удавалось перейти на «уровень рычагов». Однако катастрофически не хватало сил. Нити не подчинялись, словно милость удачи отвернулась, оставляя на произвол немилосердной судьбы оба мира.

Нармо с размаху ударил в солнечное сплетение ногой, выбивая остатки кислорода. Раджед согнулся пополам, однако натянувшиеся нити поставили его на колени. Яшмовый льор с наслаждением осклабился ударом слева едва не свернул челюсть поверженному противнику. На миг плененный чародей едва не лишился сознания, сердце пропустило несколько ударов, обдало подступавшей паникой. Нет! Он же не имел права проиграть! Не ради себя! Но, видимо, не слишком много справедливости и предопределенности во всей этой странной вселенной. Сколько не пытался, но порвать нити не удавалось, лишь кривились в беззвучном рыке разбитые губы.

— Ты ячед! Потому что это недостойно льора! — прохрипел Раджед, силясь сбросить оковы. Немного бы сдвинуться, лишь один рывок — и все бы изменилось.

— Недостойно? О… Тебе ли говорить о достоинстве. Знаешь, когда ты искромсал мне оба легких это тоже было… м-м… немного невежливо, — рассмеялся Нармо.

Раджед втянул голову в плечи от нового удара, однако дернулся вперед, показывая всем видом, что не сломлен. Даже поставленный на колени король оставался королем, а грязный бандит — бандитом. Даже когда нити выжигали отметины каторжника на запястьях и ногах.

— Наконец-то этот день настал! — в предвкушении приблизилась Илэни, направляя свою проклятую магию. И мысли затопила невыносимая боль. Никогда раньше Раджед не был так близко к смерти, к тотальному поражению в поединке. Но враги действовали ныне слишком бесчестно. В последней попытке янтарный льор звал союзников, однако густая стена мрака неизменно опоясывала башню.

— Не пытай его слишком долго. Нам еще Землю захватывать, — посмеивался Нармо, примеряясь к порталу. Еще секунда — и он окажется в туннеле, что разделял миры. Даже сквозь чудовищную боль, выворачивавшую суставы и кости, Раджед сумел яростно бросить:

— Вы ее не получите! Ни Землю, ни Софию!

Боль достигла пика, разорвала пределы понимания и самого разума. И вот он — великий простор сложных рычагов, которые сцеплялись верным плетением линии. Яркий купол узоров, точно вязь или иероглифы. Каждый язык — потомок и отражение этого сияющего всеединства.

Прикосновение к нему уничтожало страх. Прошлое и будущее становились в единый ряд, явь и небыль случались единовременно. Крылатые и бескрылые взмывали равно в небеса, под полет роняли землю, оставляя тени и отражения тем, кто не успел прозреть.

Уже не страшно! Лишь ликование и легкость питали обессиленное тело. Для магии нужна воля, а вязкая уязвимая плоть — лишь для затейливых фокусов.