Сны о красном мире

– Кроме меня никто лучше не объяснит, что делать с этим, – он едва уловимо кивнул на что-то позади Милии, девушка покосилась через плечо: по глазам мазнуло блеклым золотом, четко очертив на каменной стене готовые распахнуться крылья.

Сердце дернулось и уже готово было ухнуть куда-то вниз, но Зейт оказался рядом, прикрыв суховатой ладонью глаза Милии.

– Идем, – сказал он, когда девушка успокоилась и задышала ровнее.

– А…

– Кайл большой мальчик, – ухмыльнулся Мастер и покосился куда-то вверх.

Мастер Света чувствовал, что впадает в бешенство. Он едва дождался, пока откроется камера Ливита, а перед входом на Вершину символ, отпирающий дверь, вместо белого получился огненно-рыжим. Эмоции прорывались наружу, и даже обычно неспешная, полная достоинства походка сделалась резкой и нервной. У Сарона имелся разговор к Всезнающему. Не как к высшей власти Сойла, а как к Мастеру, другу («Возможно») и просто человеку, которого он знает достаточно долго, чтобы иметь право выразить свое негодование.

Ворвавшись в комнату, где сидел за столом неизменный («Нет, кто-то из новых») Архивариус, и, не говоря ни слова, Мастер Света ринулся в Зал Сферы и нос к носу столкнулся с выходящим оттуда Ренолом, Мастером Техником. Сарон был настолько поражен, что вся злость на Варнора мгновенно улетучилась, а войдя в Зал и наткнувшись на вопросительный взгляд Всезнающего, поначалу не нашел что сказать. Застыв в двух шагах от двери, полуобернувшись, с указывающей куда-то назад рукой и приоткрытым ртом, седой сойлиец представлял собой настолько комичное зрелище, что Варнор, не выдержав, рассмеялся. Реакция Сарона оказалась чересчур бурной. Его брови сошлись на переносице, а глаза едва молнии не метали – слишком уж яростно и ярко сверкало в его черных зрачках.

– Как? – выдавил он наконец. – Как это понимать? Он… Он же Техник!

– Но он Мастер, – заметил Всезнающий. – Не хуже тебя или любого другого, правда, я искренне посочувствовал бы тому, кто взялся бы искать схожие черты твоих и его способностей. Однако Ренол из тех, кому удалось их обнаружить и найти им достойное применение. Не считаешь ли ты, в самом деле, что все имеющиеся у нас приборы появились сами собой? Конечно, кое-что было, но к примеру, известные тебе карты Сил – плод работы именно Мастера Техника Ренола.

– А как он…

– У Техников свой путь, чтобы подняться сюда и… Сарон, есть вещи, не известные даже тебе.

– Например? – погасшие было молнии, заплясали с новой силой.

– Я понимаю, ты зол на меня из-за Кайла, – Всезнающий по обыкновению предпочел уйти от ответа, – но это не повод…

– Повод, – перебил Сарон. Ярость вернулась тоже и огнем жгла сердце старого Мастера.

Перемена в его лице была столь разительной, что Варнор на мгновение растерялся и краем глаза с удивлением заметил, как побледнела и уменьшилась тень Ухода. Беспокойство за Кайла возвращало ему желание жить? Всезнающий поймал себя на мысли, что безумно желает изменить то, что не в силах, особенно теперь, когда Сарон здесь.

– Будь ты хоть трижды Всезнающим, это не дает тебе права так обращаться с ним. Тем более…

– Он знает.

– Знает что?

– Знает, кто дал ему жизнь, – ответил Варнор («Любопытная реакция, порыться в Хрониках?»), продолжая наблюдать за тенью Ухода.

– Откуда? – отстраненность Всезнающего раздражала Сарона.

– Понятия не имею.

– Все равно, это…

– Он виновен и знает об этом, – перебил Варнор. – Если бы он был до конца честен и не утаил, что слишком привязан к ней, больше, чем привязан, и что она… Сам понимаешь.

– Нет. Не понимаю и не хочу понимать, – Сарон подошел к столу, рывком выдвинул стул и сел, скрестив руки на груди.

Сфера была темной, словно в пику обрушившимся на Тер потокам света. Под хрустальным куполом неспешно и лениво перекатывались бордово-серые, похожие на щупальца с присосками, жгуты тумана. Иногда какой-нибудь из них прижимался к прозрачной стенке и оставлял на ней неровный округлый мутный след, вроде того, что оставляет на холодном стекле горячее дыхание. Углы зала тонули в полумраке. Всезнающий не любил яркий свет, говорил, в сумерках лучше думается. Сарону вдруг пришла в голову странная мысль: может быть, потому, что Сфера и туман если не одно и то же, то, по крайней мере, нечто очень близкое. Она притягивала взгляд, и Мастеру Света ненадолго стало жаль, что он не видит под хрусталем ничего, кроме этого слишком живого тумана.

– Послушай, Сарон, – продолжил Всезнающий, – даже если я и допускал возможность неудачи с девушкой, то последствия, так сказать, лечения… Да, он спас ей жизнь, но вместе с этим…

– Я прекрасно знаю, чем грозит непосвященному неконтролируемая Трансформа.

– Сарон, у тебя появилась гадкая привычка постоянно меня перебивать.

– Мне наперед известно все, что ты хочешь мне сказать.

– Нет, не известно. Ты хоть представляешь себе, куда ушла часть памяти этого мальчишки?

– На место изъятой Сарком информации о формуле Альдо? – неуверенно спросил Мастер Света.