Со всем этим покончено

В Дальнем доме, где жил один из классиков английской литературы XX века, в 2006 году был открыт музей Роберта Грейвза.

Со всем этим покончено

Глава из книги

Четыре дня спустя после рейда мы через Бетюн, полуразрушенный и почти безлюдный, подошли к Фукьеру, где погрузились в вагоны, чтобы ехать к Сомме. Ближайшая к Сомме станция находилась возле Амьена, и оттуда, короткими пешими переходами, мы начали продвигаться через Кардонетт, Даур и Бюри, пока к вечеру 14 июля не добрались до первоначальной линии фронта, близко к тому месту, где были убиты Дэвид Томас, Ричардсон и Притчард. Сейчас бои шли в двух милях отсюда. В 4 утра 15 июля по дороге Меольт — Фрикур — Базентен через Долину Счастья мы вышли к прифронтовой полосе. В утренней дымке мимо нас нескончаемым потоком тянулись раненые и пленные. Больше всего меня потрясли трупы лошадей и мулов: на войне невозможно обойтись без человеческих жертв, но то, что убивали животных, казалось неправильным. Мы шли повзводно, соблюдая дистанцию в пятьдесят ярдов. Сразу за Фрикуром дорога, разбитая немецким артобстрелом, стала непроходимой — пришлось сойти с нее и пробираться полем между воронками. В 8 утра мы подошли к кромке леса Мамец, где повсюду лежали убитые, среди них были и солдаты из батальонов Новой армии[2]

, участвовавшие в операции. Нас накрыл густой туман. В этом месте немцы применили слезоточивый газ, и его пары висели в воздухе вместе с туманом, вызывая кашель. Мы пытались закуривать, но сигареты пропитались газом, и пришлось их выбросить. Позже стало ясно, что мы сваляли дурака, — привкус газа был в горле, а не в сигаретах.

Когда туман рассеялся, мы увидели орудие, на котором мелом было написано «Первый батальон Королевских уэльских стрелков» — значит, немцам досталось трофейное. Я сразу подумал о Зигфриде и своих друзьях из роты А. Как вскоре выяснилось, мой бывший батальон расположился на отдых неподалеку, и все мои знакомые живы: и Зигфрид, и Эдмунд Дэдд, и два других офицера. Батальон уже побывал в тяжелом бою: в своей первой атаке на Фрикур он разгромил немцев из полка с тем же номером — двадцать третий пехотный, немецкий полк в тот день оказался на внеочередном дежурстве за нарушение дисциплины: при последней проверке обнаружилось, что были не в окопах вместе с солдатами, а в надежном глубоком укрытии в деревне Мамец. (Эдмунд Дэдд говорил мне, что в марте, во время особенно ожесточенных сражений, самыми высокими чинами на передовой у немцев были унтер-офицеры.) Следующей целью батальона был «Квадрат» — небольшая рощица возле леса Мамец. Зигфрид уже успел и здесь отличиться, в одиночку захватив немецкие позиции, которые безуспешно атаковал Королевский ирландский полк накануне. Обвешанный гранатами, Зигфрид среди бела дня бросился на вражеские окопы под прикрытием огня из двух винтовок и обратил врагов в бегство. Его героизм оказался бессмысленным — вместо того чтобы запросить подкрепление, он уселся в немецкой траншее и стал читать прихваченную с собой книгу стихов, а вернувшись, даже не доложил начальству. Командир — полковник Стоквелл — пришел в ярость, узнав об этом. Атака на лес Мамец была отложена на два часа, поскольку все считали, что британские разведгруппы еще не вернулись. «Британскими разведгруппами» оказались Зигфрид и его книжка стихов. «Будь у тебя хоть пара извилин в мозгу, я бы представил тебя к ордену!» — орал Стоквелл. С тех пор как меня перевели в другой батальон, Зигфрид постоянно лез на рожон. В седьмой дивизии его прозвали Безумный Джек. Он получил Воинский крест за то, что под шквальным огнем вынес раненого ефрейтора, лежавшего в воронке возле вражеских позиций. В этот раз увидеться нам не удалось — он уехал в тыл на отдых. С одним из шоферов я передал ему письмо в стихах: поэму о том, чем мы с ним займемся после войны, как, отдохнув в Харлехе, мы поедем на Кавказ, в Персию и Китай и какие замечательные стихи мы напишем. Это был ответ на его стихотворное письмо, присланное несколько недель назад из армейской школы во Фликсекуре. (Письмо Зигфрида вошло потом в его сборник «Бывалый стрелок».)

Мы с Эдмундом Дэддом, который теперь командовал ротой А, пошли прогуляться. «Роберт, ну где справедливость? — мрачно начал Эдмунд. — Помнишь, при Ричардсоне рота А всегда была лучшей в батальоне? Ну вот мы и сейчас лучшие, и Стокпот бросает нас в любой бой первыми. Мы захватываем намеченные позиции и удерживаем их, но, чуть что, снова посылают нас. Хуже всего, что он думает, я — незаменим, и постоянно держит в строю. Нет чтобы дать мне передохнуть и послать моего заместителя. Я был в пяти боях за две недели, и вряд ли мне будет везти и дальше. Стокпот ждет не дождется приказа о повышении. По-моему, рота А — его главная надежда».