Собачий рай

Один из домов был окружен высоким, из оцинкованной стали зеленым забором. Пройдя мимо широких раздвижных ворот и соседствовавшей с ними дверью, цыганка дошла до угла, свернула и, проковыляв вдоль длинной боковой части забора, свернула еще раз.

С тыльной стороны, выходившей к лесу, дом был окружен простым решетчатым невысоким забором, за которым просматривался приличных размеров участок и большой одноэтажный каменный дом.

На скошенной лужайке бил фонтан – вода текла прямо изо рта обнаженной каменной женщины. Вокруг фонтана на насыпи из гравия располагались лавочки. В одном из углов участка виднелось что-то вроде брезентового шатра.

Цыганка, размотав проволоку на одной из секций забора, отклонила ее и, неловко задирая путавшиеся в длинной юбке ноги, пролезла на участок.

Из-за шатра тут же с истошным лаем выскочила свора собак.

Стараясь двигаться быстро и боком, цыганка заскочила в дом с черного хода. Собаки, остановившись за несколько метров от дома, со злобными и недовольными мордами разбрелись по участку.

– Похоже, это банда Хромого, – прошептала Лапушка.

– А где же сам маэстро? – вспомнив одно из понравившихся слов, решил блеснуть перед подругой Лаврентий.

– Ты думаешь, он здесь для того, чтобы на эту дуру и ей подобных лаять? Хромой уже старый, говорят, почти слепой. Барон к нему с уважением. А для охраны здесь эти. У людей-то сейчас уже тридцать пятый, самый страшный штамм, если бы на участок проник чужак, они бы его разорвали.

– А зачем усатая пошла в дом?

– Долю понесла. Барон жадный, всех своих податью обложил. Копеечка к копеечке, его зазнобе на новую шубу. «Цыгане любят шу-убы! [13]» – едва слышно и задорно пропела она.

– Странно, – вспомнив убогий домишко своей бабки, нахмурился Лаврентий. – Живет в таком хорошем доме, а эта несчастная ему свои гро́ши несет. Детей у нее, может, и нет, а если и она заболеет вирусом? Ей всяко деньги нужнее…

– Ты забыл, что они безумцы? У них если не все, то почти все построено на непомерном эгоизме и жажде власти. О сострадании они только в церкви вспоминают, а как выходят – снова забывают.

– А у нас разве не на этом же все построено?

– Нет! – уверенно помотала головой Лапушка. – У нас на справедливости. Мамка, ты же помнишь, никогда лишнего не брала – ровно столько, чтобы голод утолить. А пока здорова была и наша стая была намного больше, она на промысел с остальными ходила, следила, чтобы все, даже нерасторопные и слабые, сытыми остались.

Слушая ее, Лаврентий в очередной раз поймал себя на странной мысли: в Лапушкиной причесанной, как чау-чау на выставку, правоте, сквозила предвзятость. Он отчего-то был уверен, что безумцы лучше, чем о них говорят, и что в их мире, в котором так же, как и в собачьем, летали прекрасные бабочки и цвели диковинные цветы, тоже есть любовь и справедливость.

– Как же мы выманим Хромого? – кивнув на шатер, в котором, как он догадался, и жил вожак стаи, спросил Лаврентий.

– Зачем выманивать? Мы выждем момент и зайдем к нему сами. Или ты боишься? – подруга окинула его насмешливым взглядом. – Возможно, придется с кем-то из его стаи подраться, но у нас есть цель.

– Пока мы к ней идем, и не факт, что дойдем, Гордей может стать вожаком, – втянул в себя носом воздух уставшего за день леса Лаврентий. – Уже вечер. Наша стая скоро будет в подвале.

– Значит, когда вернемся, придется побороться за власть, – отрезала Лапушка.

* * *

Выжидая за забором, Лаврентий и Лапушка вскоре увидели, как с черного хода вышла из дома усатая цыганка, а следом – два молодых, в черных длинных шортах и черных же балахонах мужчины с капюшонами на головах, наполовину скрывавшими лица, и одна добродушного вида, в затертом бархатном халате и тапках с помпонами старуха.

У старухи в руке был пакет. Она доставала из него какие-то маленькие свертки и раздавала остальным, включая усатую.

Затем, поблескивая большими стеклами очков, старуха достала из кармана халата блокнотик и ручку и что-то записала.

– Наркотики распределяют, – предположила Лапушка. – Сейчас, суки, разбредутся по окраинам, травить этой химией своих же, человеческих детей.

– А барон?

– Что барон? Он этим бизнесом и заправляет. Утром наша усатая стерва принесет сюда уже другие деньги.

Компания, вполголоса переругиваясь, двинулась к секретному ходу в заборе, а старуха пошаркала в другую сторону – к фасадной части дома.

Лапушка и Лаврентий шустро забежали за деревья и стали выжидать, пока усатая и двое в черном вылезут, поставят секцию на место и замотают обратно проволокой.

Когда компания ушла, они снова переместились к забору.

Из дома вскоре вышел очень толстый, с необычайно кудрявой, ухоженной пепельно-черной бородой человек. Он, как и старуха, был в длинном алом, подвязанном витым поясом халате, едва сходившемся на грузном теле, и, несмотря на лето, в гладкой поддевке из черного меха, надетой поверх халата. На шее у него была толстая золотая цепь, бликовавшая в последних лучах заходящего солнца.

Безумец курил сигару, едкий запах которой долетал до затаившихся за забором.