Собака, которая любит

Если считать естественным только хорошо понятные и надежно регистрируемые нашей физической аппаратурой явления, то телепатия (я пользуюсь самым расхожим названием этого процесса) в их число определенно не входит. Но если вернуться к первоначальному значению этого слова и принять за естественное то, что существует на самом деле, в природном естестве, то естественным придется считать и телепатию, и ясновидение и мало ли что еще! И к чему нужна была бы вся наша наука, если бы Государыня-Природа не загадывала бы нам день ото дня все новые и новые загадки?

Мне, как вы знаете, она загадывает загадки с помощью собак, как моих собственных, так и чужих, которых я помогаю воспитывать и перевоспитывать. Не будь рядом со мной этих милых моему сердцу зверей, я разве что читала бы, удивляясь и не до конца веря, васильевские «Таинственные явления человеческой психики», а уж о том, что мне самой окажутся по плечу многие из паранормальных способностей, и вообще не задумалась бы. Но ведь все, что есть в нашем мире «сверхъестественного», так или иначе проявляется в самых повседневных и рядовых событиях, только успевай примечать да анализировать! Вот и телепатия — не исключение. Нередко, конечно, такие случаи сводятся к простейшим совпадениям или к надежному прогнозу поступков партнера, но есть и такие, которые никакими хитрыми стечениями обстоятельств не объяснишь. О, я тоже пыталась считать свои первые спонтанные телепатические контакты с собаками всего лишь не стоящей внимания случайностью!

Прошу вас, не ищите в моих словах кокетства, принимайте их так, как я пишу: с чистым сердцем и без всякого предубеждения. Единственное, чего бы мне хотелось — это сохранить в этом разговоре непосредственность восприятия первых и самых интересных случаев. И если оно покажется вам наивным, то таким оно и было, без подчисток и поправок.

Помните эпизоды с яблочком, с «чтением» вывески? Я и сама тогда, не умея правильно истолковать свои наблюдения, приписала то, что происходило с Черным, его собственной невероятной одаренности, позволявшей ему угадывать мои намерения. В точности так, как пишут в популярной кинологической литературе: высокоразвитая наблюдательность и способность понимать хозяина по тончайшей мимике и непроизвольным сокращениям мышц, в которых сам человек не отдает себе отчета. Тогда я еще не успела усомниться в расхожих представлениях о восприятии собакой окружающей действительности и не понимала, что ни тончайшая мимика, ни идеомоторные движения тут ни при чем. Кроме всего прочего, Рольф был овчаркой, а к Великой Собаке я привыкла, как и очень многие, относиться с нерассуждающим почтением. Мало ли на что они способны!

Однако наблюдательность — наблюдательностью, но любые догадки всегда строятся на подмеченных раньше закономерностях, управляющих повторяющимися событиями. Тут же никаких повторов и закономерностей не было и в помине! Каждый такой случай был единственным в своем роде и не поддавался типизации.

И вот у меня появилась маленькая Бамби. Рольфу как раз исполнился год, а ей было чуть больше трех месяцев, когда произошел случай, немало нас всех удививший.

Не помню, по какой причине я занималась в тот день с Черным на дрессировочной площадке. Вообще-то на площадку я ходила только в тех случаях, когда мужчины заняты совсем уж неотложными делами. Инструктор, тогдашняя моя собачья приятельница, явилась на площадку с овчаром Дином, взятым ею на частную дрессировку.

Мощный, крупный овчарочий мужик жил у инструкторши всего пару недель. Мы уже были с ним знакомы. В Рольфушкин день рождения мы все вместе, взяв Рольфа, Дина и Бамби, провели целый день за городом, приучая плохо воспитанного и нелюдимого Дина к нормальному общению с людьми и собаками. Мы гуляли, играли, швыряли с берега кусочки яблок купавшимся в озере собакам, а они плавали и собирали лакомство, причем Рольф, уже обученный командам «Направо» и «Налево», охотно показывал Дину и Бамби, как это делается. И у меня отношения с Дином сложились совсем неплохие.

На площадке мы добросовестно ходили на поводке по команде «Рядом», садились и ложились, отрабатывая основные дисциплинарные навыки. Дошло дело и до снарядов — до барьера и бума. Тяжелый, неповоротливый и не слишком понятливый Дин шел на снаряды с превеликим трудом, а я, как это часто делается, помогала его подсаживать. Даже если эти действия раздражают собаку, то реакция бывает только сиюминутной. Дин же и вообще на меня не злился, так что никаких причин для дальнейшего в этом не ищите.

А на заборе, галдя и отвлекая собак, висели дворовые мальчишки. Приятельница моя, устав усмирять их окликами, предложила подойти к забору с овчарками: может, хоть испугаются? Опасности никакой не предвиделось, мальчишки висели метрах в трех над головами собак, так что я, дав Рольфу совершенно безобидную команду «Голос», побежала с ним к забору. Он опередил меня на пару-тройку метров.