Собака, которая любит

Почему она крикнула Дину «Фас»? Этого я не поняла и по сей день. Да ведь кобель и команды-то этой не должен был знать! Впрочем, может быть, хозяева сами научили? Факт остается фактом: на бегу, извернувшись, он хватанул меня зубами за поднятую на взмахе руку, повиснув на мякоти внутренней стороны плеча.

Черный, бежавший впереди меня, первого броска Дина не видел. Я сбила его ударом кулака по носу. А ко второму его прыжку успел обернуться почуявший неладное Рольф. Он бросился на пса, уже смыкавшего челюсти на моем предплечье. Только четыре багровых полосы от клыков остались, но кости уцелели. Дин, сбитый мощной грудью Рольфа, отлетел метра на три в сторону и сидел, тряся головой от непонимания и досады. Но у самой моей подмышки уже набухала кровью приличных размеров рваная рана.

Мне перебинтовали плечо — благо, нас научили всегда брать с собой на работу с собакой перевязочный пакет, и он был в моей планшетке. Я побрела с Рольфом домой, по дороге скорбно придумывая, как рассказать о случившемся мужу, чтобы не усугубить своих неприятностей еще и незаслуженным нагоняем. Скрыть происшествие или хотя бы оттянуть рассказ было, понятно, невозможно. Слишком уж заметна была толстая повязка под легкой курткой-ветровкой, да и кровь уже проступала сквозь бинты и рукав.

Выслушав мнение мужа о моих умственных способностях, я смирнехонько уселась в кресло, чтобы уговорить себя сходить к врачу и хотя бы сделать укол против столбняка. Эта мера в нашем деле обязательна. О бешенстве можно было не беспокоиться — во-первых, укус был оправдан ситуацией, а во-вторых, собака-то знакомая, никаких симптомов заболевания нет и несложно будет справиться о здоровье пса через положенные десять дней. Да только я врачей, мягко говоря, избегаю, а тут — поздний вечер, до травматологического пункта далековато…

Малютка Бамби даже не сунулась ко мне, чтобы попроситься, как обычно, на колени. Она подошла к тихо лежавшему в стороне Рольфу и прилегла с ним — голова к голове. Я сидела совершенно неподвижно, не произнося ни слова и ничем не выдавая своих переживаний, чтобы не взволновать мужа еще больше. Плечо побаливало, не так сильно, как противно. Признаться, не до Бамби мне было в те минуты!

А она, полежав на полу с Черным, вдруг метнулась ко мне, впервые самостоятельно вспрыгнула на колени и принялась страстно и нежно вылизывать лицо — малышка, которая до тех пор еще вовсе не умела целоваться! И мягко, едва прикасаясь, тыкалась носишкой в пострадавшую левую руку — я, мол, больно не сделаю, я только пожалею! Откуда же она узнала о происшествии, как не от Рольфа?

Я уже слышу голоса скептиков: значит, все-таки мимика и движения, а может, именно непривычная неподвижность и необщительность хозяйки! Да нет, до тех пор все было как обычно, я ведь поздоровалась с ней, как всегда. И в любимом кресле я сижу часто и подолгу. Мы даже с мужем разговаривали не очень взволнованно — он человек вообще сдержанный, а я держалась тихо, поскольку это было в моих интересах. Не могла неопытная трехмесячная щенулька заподозрить неладное! И носиком она тыкалась вовсе не в окровавленную повязку на плече, а в кисть той же самой руки. Гладить собак мне удобнее правой рукой, так что не ласки она искала. Словом, ни я, ни мои домашние так и не смогли придумать ни единого внешнего признака, доступного пониманию щенка, по которому Бамби могла бы определить, что именно со мной случилось, чтобы так щедро предложить мне единственную помощь, на какую она была способна свою любовь и нежность.

Вот тогда-то я и перестала просто удивляться, а начала наконец думать. А собаки, словно нарочно, поставляли мне богатейший материал для анализа.

Мы поехали за город, на побережье Финского залива на воскресный пикник. Уютно расположившись на просторном пляже под Сосновым Бором (на пике вольностей перестройки туда, в охранную зону атомной станции, не требовался пропуск), мы с аппетитом уплетали взятые с собой из дома бутерброды и помидоры. Собаки, понятное дело, роились вокруг, страстно надеясь, что им перепадет что-нибудь вкусненькое сверх плановой кормежки. Собак тогда было трое: Рольф, Бамби и совсем еще крохотная, едва второй месяц пошел, Джинечка. И тут довольно далеко от нас, на спуске с дюны, отгораживающей пляж от шоссе, показалась человечье-собачья компания. Двое или трое взрослых людей, парочка детишек младшего школьного возраста, а при них — приличных размеров кобель-овчарка, судя по виду, примерный ровесник и достойный соперник нашему трехлетнему Рольфу, да еще миттельшнауцер и спаниелька. По-моему, мелкие собаки были, как и у нас, суками.