Собака на сене

Федерико

Да, Фабьо, подождём немного.Хоть лучше, может быть, войти.Сеньора, что это такое?

Диана

Так, ничего; дурные слугиВстречаются во всяком доме.

Федерико

Скажите мне, быть может, вамУгодно что-нибудь?

Диана

УгодноВам кое-что порассказать.

Федерико

Вы бы охотнее, быть может,Другое время предпочли?

Диана

Зачем? Не будем ждать другого.Вы не смущайтесь пустяками.Пройдём ко мне; я вам откроюКой-что касательно маркиза.(Уходит.)

Явление двадцать девятое

Федерико, Фабьо, Теодоро.

Федерико

(тихо к Фабьо)Послушай…

Фабьо

Я, сеньор.

Федерико

Похоже,Я бы сказал, что эта яростьТаит совсем другое что-то.

Фабьо

Сказать по совести, не знаю.А только я дивлюсь, ей-богу,Что Теодоро так досталось.Ведь никогда ещё сеньораСебя так круто не вела.

Федерико

Платок весь перепачкан кровью.

Уходят Федерико и Фабьо.

Явление тридцатое

Теодоро.

Теодоро

Нет, если это не любовь, то какНазвать такой поступок своенравный?Пошёл от фурий род Бельфлоров славный,Когда их дамы любят нас вот так.И если знатность наслажденьям враг,Которые и для неравных рáвны,Зачем же суд творить самоуправныйИ на любимых заносить кулак?Ну, что ж, убей! Покорствуя уроку,Я бы хотел хоть кончик ноготкаПоцеловать карающему року.Но если ты, прелестная рука,Бьёшь только для того, чтоб тронуть щёку, —Тебе одной твоя любовь сладка.

Явление тридцать первое

Тристан, Теодоро.

Тристан

Я норовлю всегда прийти,Когда разгар событий кончен.Я — как трусливая шпажонка.

Теодоро

Увы, Тристан!

Тристан

Сеньор! Ой, боже!У вас платок в крови!

Теодоро

ЛюбовьВсегда вколачивает с кровьюНауку ревности.

Тристан

Наука,Я вам скажу, не из весёлых.

Теодоро

Дивиться нечему. ГрафиняБезумна от тоски любовной,И так как утолить еёОна считает недостойным, —Она разбила мне лицо,Разбила зеркало, в которомЕё влюблённая гордыняОтражена во всём уродстве.

Тристан

Когда Лусия иль ХуанаСо мной из ревности повздорятИ, скажем, издерут когтями

Подаренный когда-то ворот,Иль, скажем, вырвут клок волос,Иль исцарапают мне рожу,Виня в каком-нибудь обмане, —Я понимаю; что с них спросишь:Монашеские башмаки,И на ноге чулок пеньковый.Но знатной даме уваженьеК себе самой забыть настолько,Чтоб драться, — извините, нет.

Теодоро

Я сам не знаю. Сил нет больше!Она меня то обожает,То вдруг возненавидит злобно.Не отдаёт меня МарселеИ не берёт сама. Как толькоЯ отвернусь, она сейчас жеБежит ко мне и в сети ловит.Вот уж, поистине, собакаНа сене. Просто невозможно!Сама не ест и есть мешает.Ни в стороне, ни посерёдке.