Собирание русских земель Москвой

273 ПСРЛ, т. VIII, с. 51–52: кн. Василий бежал из Орды в «Подольскую землю, в великие Волохи, к Петру воеводе»; в Подольскую землю в. к. Дмитрий посылает «бояр своих старейших противу сыну своему». Едва ли это простая «встреча»; старейшие бояре – посольство; в январе 1387 г. Василий Дмитриевич вернулся в Москву с литовскими и польскими панами от Витовта (ПСРЛ, т. XI, с. 90), направляет московских бояр в Полоцкую землю, так как, по представлению Никоновской летописи, Витовт был в ту пору в Немецкой земле, «по убиении отца его Кестутья убежа», и сюда к нему пробрался «в незнаемых таяся» князь Василий: это переделка известия о первых сношениях с Витовтом по рассказу о московском посольстве к нему, которое прибыло в Мальборг и вернулось в Москву через Пернов в конце 1390 г. с Софьей Витовтовной (ПСРЛ, т. VIII, с. 61; т. XI, с. 123; Antoni Prohaska, Krol Wladislaw Jagiello, т. 1, с. 93–96). Прохаска указывает, что Витовт завязал переговоры с Москвой без ведома Ягайло и что эти сношения шли вразрез с политикой Ягайло. Витовт подготовлял восстание и обеспечивал себе союзы. Возможно, что и поездка князя Василия к волошскому воеводе стояла в какой-либо связи с этими переговорами.

274 ПСРЛ, т. IV, с. 95, 97; Новг. I, с. 376, 378.

275 Как представляет Прохаска (Указ. соч., т. 1, с. 94).

276 А.З.Р., т. 1, № 10.

277 «И тогды же (после защиты Орешка от «разбойников немцев») поиде в Литву к своей братьи, а городок покинувши» – Новг. I, с. 378.

278 «А на зиме князь Василей присла свои послы в Новгород… просити черного бору и княжщины и о крестной грамоте», ПСРЛ, т. IV, с. 99. В других сводах причина «розмирья» целиком сведена к «крестной грамоте» новгородцев об отказы от «зова» на суд к митрополиту в Москву и от «месячного суда» митрополита в Новгороде; но это дело тянулось с 1385 г., а в данный момент в. к. Василий ставил ребром все великокняжеские требования Новгороду, в том числе и церковный вопрос, неотделимый от новгородской политики. В начавшемся «розмирье» во главе новгородской рати два князя: Роман Литовский, которого, быть может, оставил за себя Лугвений (указатель к ПСРЛ отождествляет его с Романом Юрьевичем, действовавшим в Новгороде еще в 1386 г. вместе с Патрикием Наримонтовичем – т. IV, с. 93, и убит на Шелоне в 1397–1398 гг. – там же, с. 103), и Константин Иванович Белозерский (см. у Экземплярского, т. II, с. 166–167). Князь Роман Юрьевич, может быть, неизвестный из других источников внук Наримонта-Глеба, сын князя бельзского Юрия? Впрочем, вся генеалогия этой линии литовских князей весьма сомнительна.

279 ПСРЛ, т. IV, с. 97; с. 194 («взяху новгородци мир с немци, а пскович вымирили вон; и взяху псковичи мир особе»).

280 ПСРЛ, т. VIII, с. 64.

281 Напомню, что ни в одной грамоте начала девяностых годов Витовт не титулуется «великим князем» (supremus dux) Литвы; «великий князь» это Ягайло («король польский, великий князь литовский, вотчич Руси»); только с 1395—96 г. начинает встречаться наименование Витовта «великим князем Литвы». М.К. Любавский (Литовско-русский сейм, с. 18) не учел этого обстоятельства, но признает, что «Островское соглашение 1392 года… не изменило Кревский договор 1385 года в принципе».

282 Вместе с троцкой отчиной по Кейстуте перешел к Витовту и Полоцк из рук Свидригайло как наданье от Ягайло; Витебск, когда кончилось пожизненное владение им Ягайловой матери, в управлении Ягайловых (не Витовтовых) наместников, а Витовт выбивает оттуда засевшего там Свидригайло, чтобы отослать его пленником к Ягайло; теряет владения Корибут-Дмитрий новгород-северский и сам в плену, пока не взял его на поруки Олег Рязанский (затем видим его князем-подручником при Витовте); на юге Витовт отнимает Киев у Владимира Ольгердовича с поддержкой послов от Ягайло – для передачи его Скиргайло, а Подолию у Федора Кориатовича, чтобы часть ее получить, вместе с Волынью, в державу от в. к. Ягайло. Все это тесно связано с проведением в жизнь начал Кревской унии, которую и Витовт скрепил участием в основном акте и записью на верность королю и короне польской, а в 1392 г. возобновил, дополнив особой записью на верность королеве Ядвиге и короне польской (Любавский, указ. соч., с. 18). Официальная терминология того времени не различает в Ягайло носителя великокняжеской власти на Литве от короля польского; Ягайло стоит на почве Кревской унии, т. е. единства польско-литовской государственной власти.

283 ПСРЛ, т. VIII, с. 69–70; т. XI, с. 166; т. IV, с. 101.

284 ПСРЛ, т. IV, с. 100; Новг. I, с. 379; только в июне 1397 г. помирились новгородцы со Псковом – Новг. V, с. 382.