Соблазняющий разум. Как выбор сексуального партнера повлиял на эволюцию человеческой природы

Чтобы проверить теорию словарного запаса как инструмента ухаживаний, нужно добыть намного больше сведений о вербальном поведении человека, чем есть у ученых. У нас нет данных о размере словарного запаса наших предков или представителей современных племен. Нам неизвестно, используют ли люди во время ухаживаний слова более выразительные или более редкие, чем в обычной жизни. Мы не знаем, напрямую ли оценивается большой словарный запас при выборе партнера. И продолжаем не знать, как объем словарного запаса коррелирует с размером мозга, физическим здоровьем, внешней привлекательностью, фертильностью или общей приспособленностью. Данные о межполовых различиях в вариабельности словарного запаса редко просачиваются в научную литературу (хотя ими точно располагает Служба образовательного тестирования, курирующая SAT).

По всей видимости, слова развивались как символические отсылки. Этим они отличаются от других форм сигнализации животных. В этой главе я хотел донести до читателя мысль, что слова также могут играть и роль индикаторов. Компактные, но практичные словари бейсик-инглиша и языков пиджин наводят на мысль, что мы запоминаем и используем гораздо больше слов, чем реально требуется для общения: наши огромные лексиконы не имеют никакого смысла как адаптации, повышающие шансы на выживание. Размер человеческого лексикона, подобно песенным репертуарам некоторых видов птиц, мог увеличиваться под действием полового отбора. Но если у птиц поют только самцы, у людей во время ухаживаний огромный словарный запас используют и мужчины, и женщины. Это связано с тем, что у людей и ухаживания, и выбор партнера – взаимные процессы, а необычные слова могут быть достоверными демонстрациями, только если их значения понимают.

Почему женские вербальные способности выше мужских, если язык развивался под действием полового отбора?

Межполовые различия в умственных способностях, если и проявляются, то обычно заключаются в том, что в среднем у женщин чуть лучше развиты речевые способности, а у мужчин – пространственное и математическое мышление. К примеру, женщины понимают в среднем больше слов, чем мужчины, и это различие составляет почти 5 % от индивидуальных вариаций объема словарного запаса. Однако теория полового отбора говорит, что у самцов должны формироваться более приметные украшения. Если язык развился как брачное украшение, то, по логике, именно у мужчин должны быть в среднем более выдающиеся речевые способности. Как быть с этой нестыковкой?

Стандартные предсказания теории полового отбора трудно применить к языку, поскольку для исполнения своих вербальных демонстраций и для оценки чужих нужно и понимать язык, и говорить на нем. Обычно половой отбор делает самцов лучшими демонстраторами, а самок – лучшими критиками. Павлины отращивают хвосты побольше, а павы – тщательнее их рассматривают и оценивают. Большинство тестов на владение языком проверяет способность понимать фразы, а не составлять их. Если строго придерживаться точки зрения, что самцы должны демонстрировать, а самки – судить, следует ожидать, что женщины будут лучше понимать слова, а мужчины – фонтанировать ими.

К примеру, самки должны узнавать больше слов, а самцы в ухаживаниях должны использовать бо́льшую долю своего словарного запаса, стараясь вставить в разговор больше редких, экзотических слов. В этой упрощенной картине мира больше женщин должны понимать истинное значение слова “лазурный” (чтобы верно оценивать использование слов мужчинами), но больше мужчин должны это слово произносить (даже если им кажется, что оно означает “багряный”). Стандартные тесты на объем словарного запаса измеряют только понимание значения слов, но не умение выдумывать впечатляющие синонимы во время ухаживаний. Вопросы на понимание прочитанного встречаются гораздо чаще, чем задания по литературному творчеству. Женщины быстрее читают и покупают больше книг, но большинство книг написано мужчинами.

Однако система “мужчины демонстрируют – женщины выбирают” в любом случае не годится на роль полной и точной модели человеческого общения. На протяжении всей этой книги я подчеркивал важность взаимного выбора половых партнеров для эволюции человека. Ухаживание у людей означает прежде всего диалог мужчины и женщины. Оно не сводится к тому, что мужчина стоит и изливает поток своего сознания на всех, кто согласится его слушать. Подобные мужские трансляции можно наблюдать в церквях, парламентах или на научных конференциях, но все-таки человеческая речь чаще всего направлена на меньшее число слушателей и предполагает активное взаимодействие с ними. Эта интерактивность беседы сводит на нет попытки деления ее участников на посылающих сигналы и принимающих их. Все люди играют обе роли. Как и в случае других наших умственных способностей, взаимные ухаживания и взаимный выбор приводят к равноценности полов по демонстрационным возможностям.