Собор Дарвина. Как религия собирает людей вместе, помогает выжить и при чем здесь наука и животные

По катехизису ожидалось, что лица, наделенные властью, будут справедливы и добродетельны, но с теми из них, кто не таков, надлежит вести себя кротко. По сути, безнравственный правитель, наказывая членов Церкви за их проступки, исполняет волю Божью! Вот и прекрасный пример того, как утверждение о Боге служит механизмом, запускающим поведение (покорность по отношению к властям), адаптивное в той обстановке, в которой пребывает Церковь.

Хотя Церковь Кальвина имела лишь незначительный контроль над политическими властями, своих собственных пастырей она контролировать могла. Если религия прежде всего содействует эксплуатации, позволяя своим адептам, занимающим высокое положение, извлекать выгоды за счет «низших», мы могли бы ожидать, что в катехизисе останется лазейка для испорченных пасторов – как и для испорченных государей. Однако этого нет.

Итак, пастыри могут смело вершить любые деяния Словом Божьим, распорядителями которого они утверждены. Они могут принудить любые мирские власти, славу, мудрость и надменность опуститься и покориться Его величию. Именно так должны они господствовать надо всеми, от самых высших до последнего низшего. Также должны они воздвигать владения Христовы и низвергать царство сатаны, питать агнцев и убивать волков, учить и увещевать обучаемых; им надлежит обвинять, порицать и смирять мятежных и упрямых. Но если они отвернутся от этого ради своих мечтаний и домыслов их собственного разума, да не будут они с этих пор причислены к пастырям духовным, но лишь к волкам, несущим пагубу, и да извергнутся вон. Ибо Христос не повелевает слушать иных, кроме тех, кто учит нас тому, что взято ими от слова Его (36).

Этот отрывок дает нам первый намек на то, что кальвинистская Церковь была задумана и создана и для того, чтобы контролировать поведение пастырей столь же эффективно, сколь и поведение стада.

Сравнение с телом, или организмом, поддерживает стремление к единству целей и одновременно к разделению труда, чтобы исполнить общие задачи, выходящие за пределы слов «делайте другим то…»:

Все число избранных объединено узами веры в одну Церковь, и в общество, и в народ Божий, которому Христос, Господь наш, и Водитель, и Царь, и, образно говоря, Глава единого тела, ибо в Нем до начала мира все они были избраны, дабы собраться в Царствии Божьем. Сейчас это общество кафолично, то есть охватывает всю вселенную, ибо не может быть двух или трех церквей, но все, кто избран Богом, настолько едины и сочтены друг другу во Христе, что, как они зависят от одного Главы, так же и сливаются они в единое тело, связанные и сращенные, будто части его. Поистине, они сделаны одним целым, ибо живут вместе в одной вере, надежде и любви, и в том же Духе Божьем, призванные наследовать жизнь вечную… Но наравне с тем, что члены тела распределены меж собой посредством некоей общности, каждый в нем, тем не менее, имеет свой особый дар и особое служение (25–26).

Все исследователи наследия Кальвина выделяют в кальвинизме одну общую черту: он освящает мирские занятия. Пекарь или фермер могут чувствовать святость так же, как и священник, ибо все они – слуги, которые, словно органы, служат на благо церковного тела.