Собор Дарвина. Как религия собирает людей вместе, помогает выжить и при чем здесь наука и животные

В главе 2 я предложил обзор методов, которыми пользуются эволюционные биологи, изучая адаптации у всех живых существ, кроме людей. Один из таких методов – так называемый аргумент от замысла: если объект или организм приспособлен к выполнению определенной функции, он должен иметь некоторые конструктивные особенности, вряд ли способные возникнуть по чистой случайности. И у объектов, и у организмов есть масса способов оказаться сложным и одновременно неприспособленным – но сложными и адаптивными они оказываются нечасто. Как и само понятие адаптации, аргумент от замысла намного старше, чем эволюционная теория Дарвина. Чтобы доказать, что сложная структура и функциональность организмов свидетельствуют о существовании Бога, Пейли (1805) использовал аналогию с часами, указывающими на существование часовщика. Если мы заменим слово «Бог» на слова «созидающая сила», аргумент остается совершенно безупречным, если применять его с должной оглядкой (Sober 2001).

Под лозунгом о «просто сказках» академические дискуссии дошли до того, что аргумент от замысла стал казаться слабее, нежели он есть на самом деле, а кроме того, эти дискуссии выхолостили идею о его уместности в повседневной жизни. Представьте такую ситуацию: я даю вам некий предмет и прошу сказать, что это такое. Вы бросаете на него мимолетный взгляд, недоуменно смотрите на меня и говорите: «Это открывалка. Для консервных банок». «Правда? – спрашиваю я. – А вы уверены? А может быть, это топор – для рубки деревьев? Или кирка для добычи руды?». Вы обращаете на меня долгий и удивленный взгляд – вам интересно, не подтруниваю ли я над вами и в здравом ли я уме, – а потом снова говорите: «Нет, это открывалка. Для консервных банок». «И как обосновать ваш вывод?» – спрашиваю я. Вы медленно, отмеряя слоги, отвечаете: «Э-э-э… вот это скользящее колечко с заостренной кромкой режет металл крышки. Вот это зубчатое колечко удерживает открывалку, цепляясь за край банки. Вот эта рукоятка играет роль рычага, чтобы приложить силу и разрезать металл. А вот эта ручка позволяет вращать колесики, и открывалка проходит по ободу крышки. Ею нельзя валить лес. И ни один минерал не извлекли из земных недр эти колесики, так хорошо подогнанные друг к другу, что ими можно открывать консервные банки».

Ясно, что функция открывалки до боли очевидна, так что весь диалог может затеять либо шутник, либо сумасшедший. Особенности конструкции, выдающие в объекте открывалку – столь сильный довод, что мы даже не можем назвать его аргументом: это очевидность. В нашей повседневности мы используем аргумент от замысла столь часто и столь машинально, что без него мы не могли бы и шагу ступить. Я не намерен преуменьшать сложность выводимых функций, но академическая дискуссия явно сбилась с правильного пути.

Почему аргумент от замысла столь убедителен в случае с открывалкой? Из-за деталей. Чем больше мы знаем о разных частях объекта, об их взаимосвязи, об их отношении к окружающим условиям (в нашем случае – к консервной банке), тем очевиднее его функциональная природа. Равно так же и отсутствие функции становится очевиднее, когда открываются все новые черты объекта, у которых функций действительно нет. Мы можем сколь угодно долго изучать облако или кристаллик льда – но мы никогда не выявим у них утилитарных функций. Все указанные принципы равно применимы для выявления случаев биологической адаптации, и потому функции сердца или глаза можно было установить задолго до появления дарвиновской теории эволюции.