Собрание сочинений. Том 1. Революция

От Батума в Хуло — это центр страны — 80 верст по реке Аджарис Цхали идет автомобиль. Обычный шофер, обычная расхлябанная машина, неизвестно почему еще ходящая. На машине аджарец, я с товарищем и старуха, едущая в зятю пограничнику, а у нее на руках самая неудобная вещь в Аджаристане, если считать в автомобильном масштабе, — большой бамбуковый стул, который всем мешает.

— Удобнее, — говорит мне шофер, — удобнее везти какогонибудь одного богатого человека. У такого человека две жены в горах, одна в Батуме, а иногда три. В Батуме он снимает автомобиль один. Едет сам с тремя и всю дорогу поет песни.

Женщины в Батуме — аджарки — ходят в черных покрывалах. Местами эти покрывала уже начинают вырождаться, т. е. они уже не на лице, но лишь немножко закрывают лицо и, скорее, от солнца.

От этого скоро останется только жест, и аджарки в городе просто будут держаться ладонью за щеку. Но даже в поезде часто встречаешь женщину, сплошь окутанную чадрой, как будто это люстра, защищенная от мух.

Костюм мужчины — обязательно башлык. Носят сейчас многие носки на галифе, на галифе же открыто надеты подвязки и, если это дело в поезде, то под подвязку подщелкнут железнодорожный билет. Даже элегантно. И вот мимо желтого от глины, а может красного гороха автомобиль лезет вверх. Скалы, деревья, встречи с арбами.

Нагоняем курдов. Курды уже второй месяц идут, идут на верхние пастбища, на альпийские луга. Зиму они проводят около моря.

Через Аджарис Цхали перекинуто длинное бревно. Это старый Аджарский мост. Рядом стоят новые, широкие, бетонные, построенные советской властью. Перед одним из таких мостов, недалеко от города Кедды, два дома целиком набиты колесами. Оказывается, что именно в этом месте кочевники снимают колеса со своих арб, кладут на склад и дальше через мост едут вьюками, потому что за мостом горы. Здесь многие занимаются контрабандой, потому что турецкая граница в 7 верстах. Ночью здесь, как светляки, вспыхивают сигнальные лампочки контрабандистов.

Светляки здесь начинают сверкать в сумерках и дают впечатление, как будто продергивают перед глазами через какую-то материю золотую нитку. Это летит муха, изредка поблескивая. Нитка такая раньше звалась «канитель». Здесь канителятся светляки и контрабандисты.

Коверкотовые штаны попадались, но мало.

Но у населения зонтиков много.

Дорога исправная — неплохое шоссе.

Все выше и выше, мимо аджарок, купающихся в полосатых чадрах в каком-то местном целебном источнике, на скале, мимо домов на ножках мы въезжаем во второй город Аджаристана. В городе этом, кажется, 50 домов, зовут его Хуло. Отсюда мы решили ехать не вперед, на Абастуман, а вбок, через Гедерский перевал и горный курорт Бахмаро — вниз в Гурию.

Дорога не общепринятая.

В Хуло есть каменный дом, построенный местным беем. Про дом идет легенда, что для постройки его всякий проезжий был обложен податью в один камень. Дом — самый обыкновенный дом, величиною с сельскую аптеку.

Аджарцы так не привыкли строиться, что легенда больше дома.

В Хуло есть хирургическая больница, где лечатся и женщины. И даже есть акушерка, которая, кажется, выселена за производство абортов. А в хирургической больнице лежат больные и мужественно дожидаются операции. К операциям относятся с уважением и охотой. Приходят сюда обыкновенно в ужасном состоянии. На больных больничное белье и башлыки, которые они отказываются снимать. Очевидно, снять башлык с аджарца можно только под наркозом.

На полдороге местная электрическая станция. Аджарис Цхали делает петлю. В этом месте пробит туннель, и река будет пущена через гору. Получается очень большое падение воды. Плотины будут совсем маленькие, а туннелей целых три. Вся электрическая станция будет спрятана в горах, и когда уберут бараки, то она будет почти не видна. Туннель уже готов. Во время постройки здесь произошел обвал, при котором погибло четверо рабочих и инженер Калашников. Об этой гибели рассказывали мне несколько раз в самых глухих местах Аджаристана.

Куда пойдет ток, я не знаю. Предполагается электрифицировать порт и откачивать аджарские болота внизу, сушить край и выводить малярию. А на Гедерском перевале люди спокойно дожидаются трамвая и фабрики буковой мебели.

От Хуло поехали на лошадях, тоже хорошая дорога — верст 8 до деревни Горжоми. Здесь знаменитый мулла — ученый, умный, у него 7 жен, больше нельзя иметь, потому что в неделе 7 дней, и очередь для мусульманина обязательна. Недавно мулла заполнил комплект — женился на седьмой. Но говорят, что, когда он открыл лицо своей жены, она посмотрела на него и сказала: «Ты похож на моего отца». Тогда мулла отпустил ее, потому что здесь прозвучал как будто намек на кровосмешение, а может быть, у него в этот день не было энтузиазма.

Он заплатил ей некари. Некари — это вот какая вещь: так как развестись с женой довольно легко и забыть ее лишить очереди в Горжоми можно, то в обеспечение ее прав муж выдает родителям долговое письмо на случай развода, т. е. он платит штраф за развод, причем очень высокий, могущий разорить среднее хозяйство.