Собрание сочинений. Том 2

Интеллигенция                         поет блатные песни.Поет она              не песни Красной Пресни.Дает под водку                        и сухие винапро ту же Мурку                          и про Енту и раввина.Поют        под шашлыки и под сосиски,поют врачи,                  артисты и артистки.Поют в Пахре                      писатели на даче,поют геологи                     и атомщики даже.Поют,         как будто общий уговор у нихили как будто все из уголовников.Всё приблатнилось —                                  песни,                                            и манеры,

поэты,          даже милиционеры,и наши приблатненные пророки —как наши воплощенные пороки.1958–1996

«Мне и везло и не везло……»

Мне и везло и не везло…Одни, галдя, меня хвалилии мед мне на дорогу лили,другие деготь лили зло…Мою дорогу развезло!Увяз – пришел и мой черед.Уже устал ногами дергать.Одну лодыжку держит деготь,другую крепко держит мед.Твержу:            «Не так все это важно —ведь как-никак я на ногах»…Но чувствую, что вязну, вязнув знакомых, женщинах, долгах.На почве твердой и сухоймой друг стоит.

                        Кричу я другу:«Скорее – ветку или руку!»А он не слышит.                         Он глухой.Едва дышу.                 Нет больше сил.В лицо мне усмехаясь едко,враг подает гнилую ветку:«Я добр.             Я все тебе простил…»А ты —           как поняла ты тонкопо крику страшному тому,что не тону совсем,                              а толькоиграю в то,                 что я тону?!Я сам!          Безверье и бессилье, —по жестким правилам тайги, —я, ноги выдернув,

                           трясинеоставлю, словно сапоги!1958

Маша

Памяти Маши Алигер

Вдоль моря быстро девочка проходит,бледнея, розовея и дичась.В ней все восходит… Что с ней происходит?В ней возникает женщина сейчас.Она у моря тапочки снимает,вступает, словно в музыку, в него,и все она на свете понимает,хотя не понимает ничего.Рассудок трезвый, безрассудства масса,взгляд из-под чуткой челки через всех,и – снова вниз… Все это вместе – Маша,серьезный большеглазый человек.И у меня пересыхает нёбо,когда, забыв про чей-то взрослый суд,мальчишеские тоненькие ногиее ко мне беспомощно несут…Я надеваю трубчатую маску.

Плывет и Маша где-то надо мной.Я сквозь стекло ищу глазами Машу,среди цветов и крабов, как хмельной.И вижу я в зеленой толще светлойнад бурою подводною грядой —колышутся, как беленькие стебли,мальчишеские ноги под водой.И я плыву, плыву в подводных чащах,плыву я, воду ластами кроя,и я несчастлив оттого, что счастлив,и снова счастлив, что несчастлив я.Что мне сказать? Пусть не боится мама —тебе не причиню я, Маша, зла.Мне от тебя немного надо, Маша,и очень много – чтобы ты была.В раздумиях о вечности и смерти,охваченный надеждой и тоской,гляжу сквозь твое тоненькое сердце,как сквозь прозрачный камушек морской.1958

«Без Сталина, но не без пива…»