Собрание сочинений. Том 3

Все квартиры пустуют в Тырнове —не бывало такого досель!Над трактирами                          и над тирамис криком крутится карусель.Все слилось:                    облака и яблоки,визг свиней                  и ржанье коней.С неба падаю                     в яму ярмаркии опять взмываю над ней!Вижу синее,                   вижу алое…Все исчезло —                      остались цвета.Вот и вскрикиваю,                             вот и ахаю,так что ахает высота!Нарастание,                   нарастание…А болгарочка лет восьми:«Вы не бойтесь —                            еще вы не старые…»И на «ты»:                «На, конфетку возьми!»

Ах ты, умница,                       ах, разумница,если б только ты знать могла,сколько крутится —                               не раскрутитсякарусельная жизнь моя.Все неистовее,                      все праздничнейона крутится столько лет,карусель моих бед и радостей,карусель неудач и побед.Нарастание,                   нарастание…Черт возьми,                    я сейчас завалюсь!«Вы не бойтесь —                            еще вы не старые…»Стану старым —                    не забоюсь!Мир кругом, как огромная ярмарка.Я лечу, задыхаясь, над ней,и ору я кому-то яростно:«Что ты спишь?                        Крутани-ка сильней!»Так и надо —

                     без тени робости,не боящимся ни черта,чтобы все исчезали подробности,оставались                 одни                        цвета!1960, Болгария

Дон-Кихот

Мы за баром сидим в Барселоне                                                  и пьемвиски,         содой изрядно разбавленное.Это только,                  конечно,                               аэродром,ну, а все-таки тоже Испания.Мы за долгий полет                               устали всерьез.Здесь не то, что в Англии, —                                            жарко.Ну-ка, бармены, —                             что там стоит —                                                      кальвадос?Дай-ка мне.                  Я читал у Ремарка.

Он,     с улыбкой прослушав фразу мою,проявляет усердье и живость.Кальвадос                для познания жизни                                                я пью —самогонкой шибает жидкость!К сувенирной витрине я подхожу.Нафталином тут сильно пахнет!Ну-ка,         что продается тут —                                         погляжу,а быть может,                     куплю на память.Сколько тут —                       золоченых —                                           на счастье подков.Тут игрушечные мотороллеры,кастаньеты,                  и черные морды быков,и, конечно,                платки с матадорами.Вдруг я замер перед витриною.                                                 Вотна меня застенчиво,

                               грустносмотрит старый знакомый мой —                                                    Дон-Кихот —деревянненькая игрушка.Он и шпагу-то хрупкую                                      держит еле,и какая-то в нем покорность тупая.Дон-Кихоты в Испании подешевели.Доллар штука —                          туристы их покупают.Вот я вижу,                  лениво жуя бутерброди торгуясь с завидным опытом,долговязый турист из Нью-Йорка                                                     беретДон-Кихотов десяток —                                     оптом.Он уходит,                 окутан в сигарный чад,и у выхода шумно сморкается.Сапоги Дон-Кихотов                                печально торчатиз карманов американца.1960

«Когда взошло твое лицо…»