Собрание сочинений. Том 3

Все гогочут, все шутят и шутят,все стремятся забиться в уют,анекдотят и песенки крутят,телефоны записывают.Может, взять бы и мне телефончик,сознавая общественный рок,вон у той, что, сияя, как пончик,так и просится радостно в рот?Но в последнее время мне снится,что оборваны все проводаи нельзя ни к кому дозвонитьсяникогда, никогда, никогда.Не с того-то ли мы, не с того-тотак бросаемся в гогот и шуми заемным умом анекдотовзаменяем свой собственный ум?Есть же что-то в душе у любого,снится что-то любому во сне…Где оно, не словечко, а СЛОВО,да такое, чтоб вздрогнули все?

1960

«Когда мужики ряболицые…»

Когда мужики ряболицые,папахи и бескозыркишли за тебя,                   Революция,многие шли бескорыстно.Иные к тебе привязывалисьпреданно,               честно,                          выстраданно.Другие к тебе примазывались, —им это было выгодно.Игра была грубая,                             наглая,и появилась в историифигура,            очень им надобная:мальчик «чего изволите?».Мальчики эти самые,способные-преспособные,

пальчики свои сальныек нашим древкам приспособили.Они,       изгибаясь,                       прислуживали,они, извиваясь,                        льстилии предавали при случае —это вполне в их стиле.Гладеньки,                 бархатисты,плохого не порицали,а после —               шли в бургомистры,а после —               шли в полицаи.Я знаю эту породу.Я сыт этим знаньем по горло.Они      в любую погоду

такие, как эта погода.Пусть у столов они вьются,стараются —                   кто ловчее.Нужны тебе,                   Революция,солдаты,             а не лакеи.Улыбка лакея приятельская —он все, что угодно, подаст.Душа у лакея предательская —он все, что угодно, продаст.Ершистые и колючие,сложна ваша участь!Порою обиды горючиетерпели вы за колючесть!Вы столько обид получали,столько на вас плели!Но шли вы куда —                             в полицаи?!Вы в партизаны шли!

Мне еще много помучиться,но буду тверд до конца,и из меня не получитсявкрадчивого льстеца.Излишне меня обижают,но это не страшно мне.Излишне меня обожают?И это не страшно мне.Не страшно, что плохо любится,что грустен, как на беду,но страшно, что Революциюхоть в чем-нибудь подведу.Я верю —               она очиститсяот плах в кровавой росе.Но вдруг и она —                           гильотинщица,и даже страшней,                           чем все?1960

«Не писал тебе я писем…»