Собрание сочинений. Том 3

– Ну, мои драгоценные, мои долгожданные, куда же вы запропастились? Нехорошо так запаздывать, меня, старого деда, заставлять волноваться за вас… Ага, слышу, как вы топочете, слышу… Не подвели, мои топотунчики, не заблудились по дороге, мои курнопеленькие…

Конец трубы начинал чуть подрагивать, хотя луноходиков еще не было видно. Затем изнутри раздавалось еле слышное, но постепенно нарастающее топанье, отдающееся по трубе легким звоном. Затем в глубине трубы показывался крошечный лучик, которым луноходик сам освещал себе дорогу во тьме, а потом он появлялся и сам, попадая в ласково ждущие старческие ладони.

На траве рядом со скамеечкой стояла раскрытая домотканая латаная торба с лямками, в которую старик складывал один за другим луноходики, так же быстро и ловко вынимая из них батарейки, как он вставлял их там, на другом конце трубы.

«Но как же возможно, чтобы этот старик был одновременно по разные стороны забора? – растерянно спросил себя Пальчиков. – Может быть, это галлюцинация?»

А потом догадался. Старики были братьями-близнецами.

Пальчиков принял решение, за которое его вполне могли разжаловать: он никому не выдал раскрытого им забавного преступления. Ему понравилось, как луноходики утопывают по трубе на свободу.

Когда его неожиданно вызвали к новому шефу – Кристальному Коммунисту, Пальчиков подумал, что его вызывают на ковер за два подряд нераскрытия, что при желании можно было бы квалифицировать как сокрытие.

Но Пальчиков, что ему было свойственно, себя недооценил.

Кристальный Коммунист отнесся к Пальчикову гораздо серьезней, чем Пальчиков сам к себе.

– Судя по географии ваших поездок, вы должны прекрасно знать русскую глубинку, – сказал Кристальный Коммунист с волосами, похожими на бакенбарды, растущие вокруг лысины. – Ваше суммарное впечатление о ситуации?

– Воруют.

– Но ведь не все?

– Не все.

– А что думают те, кто не ворует?

– Что без воровства не проживешь.

– Остро, но это все-таки двусторонний негативизм, – резюмировал Кристальный Коммунист. – А на что есть надежда?

– Таковой не обнаружено, – сухо ответил Пальчиков.

– А между тем без надежды жить нельзя. Надежда – это часть порядка. Но ведь и сам порядок при отсутствии надежд становится надеждой, – пытливо взглянул на Пальчикова Кристальный Коммунист.

«Вот ты куда гнешь… Орднунг как надежда. Такую надежду человечеству уже дарили. Гитлер, Сталин», – проскрипел зубами Пальчиков, ухитрившись это сделать почти неслышно.

Как будто почувствовав его опасения, Кристальный Коммунист уточнил:

– Порядок, о котором я говорю, разумеется, должен быть нравственным. Демократическим, но, – он сделал паузу, подыскивая слово, – но, если нужно, твердым, непримиримым.

«Что означает это «если нужно»? – молниеносно анализировал Пальчиков. – Если нужно, то кому? И в каких целях? А непримиримость – по отношению к чему или к кому?»

– Кстати, мне позвонил зампрокурора той области, где вы недавно побывали… – перевел разговор Кристальный Коммунист. – Сказал, что партийная совесть не позволяет ему молчать… Просился на прием… Принять?

– Не очень люблю речи типа «Не могу молчать!» по вертушке… – пробурчал Пальчиков, тревожно чувствуя, что зампрокурора и без его помощи выходит на финишную прямую, уже почти касаясь верноподданнически выпученной грудью заветной двери кабинета, в котором происходил этот разговор.

«Надо, пока не поздно, подрезать этому негодяю крылышки на ботинках, и желательно опасной бритвой!» – выдал себе морально оправданную лицензию Пальчиков и с чистой совестью клеветнул:

– Говорят, он близок к межрегионалам…

– Не будьте нетерпимы, Пальчиков, – сказал Кристальный Коммунист, однако с мягкой ободряющей улыбкой, и Пальчиков понял, что отныне зампрокурора не светит государственное будущее в варианте кристального коммунизма.

– Пусть вас не удивляет, что мы с вами столько говорим о политике, – успокоил его Кристальный Коммунист. – Это, конечно, в первую очередь прерогатива КГБ, а не наша… Но даже Сахаров признавал необходимость конвергенции в современном мире. Вдумайтесь, товарищ Пальчиков, почему межрегионалы так яростно требуют деполитизации органов! Потому что они хотят и вас, и меня лишить элементарных человеческих прав, в том числе политических, оставив их только для самих себя. Разве может быть демократия без свободы выбора, товарищ Пальчиков?

– Не может быть, – сокрушенно склонил голову Пальчиков, а в душе его заныло: «Алевтина, Алевтина, неужели это была твоя свобода выбора, когда ты вышвырнула меня на улицу и осталась одна со своими пресмыкающимися?»

– Приятно быть в строю плечом к плечу с единомышленниками… – с некоторой натугой создал товарищеское потепление в своих суровых глазах Кристальный Коммунист. – У меня к вам ответственное поручение. Отвезите этот пакет с грифом «секретно» начальнику почтового ящика – номер, адрес на пакете. В пакете заказ приоритетной государственной важности. Проследите за тем, чтобы заказ был принят к исполнению «молнией».

Это был уже приказ.

– Есть. Будет исполнено, – четко сказал Пальчиков, принимая пакет.