Собрание сочинений. Том 4

По подвыпившим улицам ходят чулки,на морозце к ногам примораживаясь,и девчонки,                  слюня носовые платки,вытирают чулки,                          прихорашиваясь.И твистуют чулки,                             и пустуют чулки,себя где-то на трубах высушивая,и по скверам подрагивают,                                          чутки,что-то очень такое выслушивая.А четыре чулочницы                                 отдыха длявыпивают по случаю Женского дня.Кто не с ними – дурак!                                     И барак не барак,и музыка гремит,                           как на лучших балах!А в красильном цеху —                                    там туман да туман,а приходишь домой —                                  там тумак да тумак,и поди разбери,

                        что внизу, что вверху,и туман в голове,                           как в красильном цеху.У одной пьет мужик,                                 у другой пьет мужик,и у третьей он пьет…                                У четвертой – лишь пшик:у четвертой тоска,                            что вот нет мужика(хоть бы пил,                    да хоть был…).«Ну их к черту!» —                              сказала, хлебнувши, одна.«Ну их к черту!» —                              вторая рванула до дна.«Ну их к черту!» —                              и третья очнулась от сна,а четвертая,                  хоть и ничья не жена,деловито и кратко                            послала их на…Хорошо просто так полежать на боку,поглядеть в потолок,                                пожевать чесноку,

целоваться-то не с кем,                                    так выпей —                                                       и с ног!Так хрусти                 им, пьянчугам, в отместку                                                          чеснок!А в соседней клетушке —                                        там писк и «кыш-кыш!»Там живет среди кроликов,                                           птиц                                                  и афишбывший вроде актер,ну а ныне вахтерпо прозванью дядь Миш.И заходит дядь Миш                                 в безадамовый рай.На плече его важно сидит попугай.Ну, а бабы кричат:                            «Попугай, не пугай!Мы такое расскажем тебе, попугай,что хоть в Африку снова сбегай!»И – к дядь Мише одна,                                     и, видать, не впервой!«Эх, дядь Миш,

                        и какой же бессовестный – мой…»«Это точно…» —                         дядь Миш чуть качнет бородой.«Ну, а был ты такой же,                                     когда ты был муж?»«Был такой же…» —                               кивнет бородою дядь Миш.И дядь Мишу чулочницы весело бьют,и в селедку его бородою суют,а потом,            подобревши душою,                                           встают:«Ну, а все-таки, где наши сволочи пьют?»«Точно, сволочи…» —                                 им подыграет дядь Миш.«Как так – сволочи? —                                    тут же. —                                                  Чего ты дуришь?Все же наши мужья,                                а не то чтобы чьи…Если пьют они —                           все-таки пьют на свои».«Мой имеет медаль                               как-никак за Берлин».

«Ну, а мой – бригадир,                                    и такой он – один».«Ну, а мой – не герой,                                  ну а все-таки мой».И уходят три гордые бабы домой.А четвертая —                      та, что ничья не жена,остается одна и стоит у окна.Ей так хочется тоже кого-то искать,и таскать на себе, и, дурного, ласкать.А по улицам ходят чулки,                                        чулки…У дядь Миши веселье —                                      родились щенки.И дядь Миша заходит:                                    «Ну, мать, хватит пить.Подарю тебе лучше щенка,                                          чем топить».1964

Публицистика

К читателям

Из книги «Политика – привилегия всех»

Ни одну книгу я так долго не составлял, не редактировал, как эту. Это «дайджест» (выжимка), концентрат моей сорокалетней работы в поэзии и в прозе, в публицистике и в критике.

Эта книга – мой сгущенный в слова жизненный опыт. Эта книга – попытка посоветовать кое-что своим опытом.