Собрание сочинений. Том 8

Смысл жизни шлепнулся под стол.Стал горизонт неинтересен.И как из жизни смысл ушел,ушла мелодия из песен.Беспесенно в распаде, а?И, матерщиной умиляя,праправнучка Распутиназовет Россию в Гималаи.И в сей разнузданный момент,когда не рык, а ик на троне,американский президентиграет нам на саксофоне…6 августа 1994

«И вдруг я оказался в прошлом…»

Е. Потупову

И вдруг я оказался в прошломсо всей эпохою своей.

Я молодым шакалам брошен,как черносотенцам еврей.Они, хрустя, мослы слюнявят,на части рвут пробитый стяг,но невзначай клыки сломаюто пули битв у нас в костях.А вы, гиены и койоты,чернь послебитвенных геройств,жанр догрызания кого-товы превратили в пир горой.С таким оскалом вам по скаламне доползти до облаков.Между шакалом и Шагаломесть пропасть в несколько веков.Эпоху вырвало чернухой,и рвота – это модный стиль.Ты постмодерн такой понюхай —

он как заблеванная пыль.Но пыль есть пыль, а хлеб вчерашнийесть хлеб, вкушать его дабы.Не на чернухе —на черняшке,как бриллианты, соль судьбы!17 августа 1994

«Все больше, больше моей маме лет…»

Все больше, больше моей маме лет.Все реже поднимается чуть светна шорох свежевыпавших газет,в которых утешений нет и нет.Все горше каждый воздуха глоток,все скользче пол, опасный, как ледок,все тяжелей, нечаянно жесток,обнявший плечи легонький платок.Когда она по улице бредет,

снег осторожно, бережно идет,и дождь ей боты лижет, как щенок,и ветер сбить ее боится с ног.В нелегкие такие временавсе легче, легче делалась она,и страшно мне, что может кто-нибудь,как перышко, ее с России сдуть.Как мне испить живой воды тогдаиз маминого слабого следа?Любимая, прошу тебя, – сумейстать хоть немного матерью моей.17 августа 1994

Поздние слезы

Животные – это другие народы,и не из слезливой, как люди, породы.Но плачут собаки не спьяну – тверезы.Их старость выдавливает им слезы.

Собакам глаза вытирают ушами,чтоб старости слезы им жить не мешали.Да разве увидишь лису или зайца,когда твои очи собачьи слезятся?Я в детстве шикарно рыдал, ниагарно,порой притворялся – отнюдь не бездарно,а поздние слезы не рвутся наружу, —я трушу, что с ними свой сговор нарушу.Все чаще рыдания пряча в свой выдох,стою, словно каменный, на панихидах.Я стал договариваться с глазами,чтоб договорились они со слезами.Не плакать мне хочется – выть, как собака,лишь вновь свежекрашеным гробом запахло,а возле глотающей друга могилыи плакать нет сил, и не плакать нет силы.25 августа 1994

Это – я, Маша