Собрание стихотворений и поэм

Ширью лезвие в пять вершков, А длиною оно в аршин, Вот каков он есть, вот каков Горский кованый базалай.

Ненадолго в ножнах покой Находил он, прильнув к бедру. И с недюжинною рукой Вновь сливался его эфес.

И Кавказ мне соврать не даст: Был в сражениях базалай Разрубить пополам горазд Вместе всадника и коня.

Ширью лезвие в пять вершков, А длиною оно в аршин. У прославленных ездоков Почитаем был базалай.

После срубленной головы, Чтобы с лезвия кровь стереть, Нужен был лишь пучок травы, С камня сорванный на скаку.

Там, где слышался звон стремян, За великое мастерство Не один в горах годекан Возносил Базалаю честь.

На базарах о нем молва Не смолкала за веком век. И поныне она жива Там, где горский звучит чунгур.

*

Вздыблен огненный жеребец, И на горцев сквозь облака Под Кумухом Тимур Хромец Боевую метнул орду.

И рванул Базалай клинок, Чтоб Тимура рассечь в бою, Но ордынский успел стрелок Продырявить его стрелой.

Оружейник упал с седла. И Тимуру: «Всем миром правь!» – Был трофейный того числа Базалай поднесен в горах.

И поведал ему клинок Про хозяина своего, Сколько в битвах голов отсек У незваных он чужаков.

«Не забудет его Кумух, Мой хозяин – умельцем был. Дух свободы я – вечный дух Воплощен им в стальную плоть!»

Рдел походный шатер огнем – Из бухарского шелка весь. На парчовых подушках в нем Восседал властелин хромой.

Много он покорил земель. Вот и неба достиг почти. И невиданный им досель На коленях держал булат.

Было лезвие обнажено, И, таинственней всех зеркал, Отражало в себе оно Лик Тимура вблизи луны.

Македонскому наверняка В славе вызов бросал Тимур. И тщеславно легла рука На плетеную рукоять.

И, подлунную не деля Власть ни с кем свою, думал он: «Недостойна иметь земля Двух владык, пока буду жить!»

Из Евфрата и рек других Он в походах поил коня И в наложницу войск своих Грозно Персию обратил.

В мире многие города Самарканд красотой затмил, И ученых мужей сюда Свез Тимур из чужих краев.

Но приходит всему конец, В Самарканде вселенский плач, То в гробницу сошел Хромец С громким именем Тамерлан.

Где добыча его? Весь свет Ей не мог бы назвать цены, Но пустило по ветру лет Время то, что он взял в боях.

*

Перс по прозвищу Надиршах В знойной Индии, говорят, Выбить смог, как судил аллах, Из руки магараджи меч.

Это горский был базалай, Кликнул шах к себе толмача: «Чьи на лезвии, – прочитай, – Начертал имена резец?»

И услышал шах от него: «Имя первое – Базалай, А в соседстве с ним – самого Имя доблестного Хромца».

Шах Надир, оценивший меч, Ювелира позвать велел И свое приказал насечь Имя зычное на клинке.

Поднимают шакалы лай, И стервятник добычи ждет. Носит с гордостью базалай Шах Надир на ремне своем.

В белой кипени облаков Возвышается Дагестан. И один из его замков – Крепость горцев – Нарын-кале.

Шлет каджаров персидский шах С братом собственным во главе: «На лезгин нагоните страх, Отомкните под небо путь!»

Но лезгинские лучники Преградили дорогу им. И отринуты чужаки, И убит полководец их.

Надиршах, как о том узнал, Базалай из ножен рванул: «Я клянусь, будет счет немал Мною срубленным головам.

За тебя, Ибрагим, мой брат, Отомщу, как велит мне долг». И поднес он к губам булат, Сталь холодную поцеловал.

Ширью лезвие в пять вершков, А длиною оно в аршин. И послышался звон клинков, Надиршах в Дагестан пришел.

И о том была не одна По соседству семи планет Песнь в селениях сложена, Не страшны времена для них.

И хоть гору из черепов Смог воздвигнуть персидский шах, Но в своих превратить рабов Дагестанцев он не сумел.

Базалай ему не помог. Шах разбит был. А Дагестан Свой золой посыпал порог, Чтобы недруга след простыл.

И, булат отстегнув в тоске, Шах Надир произнес: «Пусть тот, У кого есть мозги в башке, Не идет в Дагестан с войной».

*

Ширью лезвие в пять вершков, А длиною оно в аршин, Вот каков он есть, вот каков Горький кованый базалай.

Льется кровь, и горят леса, Бурных лет затянулся бег. Что ж не сжалятся небеса Над тобою, мой Дагестан?

Над Ахульго клубится дым, И Дарго и Гуниб в огне. Был Шамиль еще молодым, Когда в руки он саблю взял.

Дагестан – его ад и рай. Дух свободы подвел коня, И, как молнию, базалай Он поднес Шамилю в ножнах.

Четверть века идет война, Не сдается царю Шамиль. Базалай – его честь. Она Не изменит ему в бою.

Четверть века – немалый срок, Пал Гуниб, и пленен Шамиль. И его, как назначил рок, В Петербург привезли к царю.

И спросил у имама он: «Дай ответ, когда не секрет, В битвах саблею вооружен, Как держался ты столько лет?»

И ответил ему Шамиль: «Я скажу тебе, государь: Был в сраженьях, и в этом быль, Дух свободы – моим клинком…»

Как судил Шамилю удел, Жил в Калуге он десять лет, И над ложем его висел Горский кованый базалай.

И все реже оружья звон, Как сквозь сон, долетал к нему, И России подданство он Принял вдруг на закате лет.

Не стареет благая весть, Что летит по хребтам годин: «Дух свободы – он был и есть Горский кованый базалай!»

Революция стремена Горским всадникам подала, И вложила им в грудь она Дух свободы, как меч в ножны.

Неразрывен союз племен – Это родины базалай. Был оружием главным он На Отечественной войне.